На днях я рассказала ей очень понравившийся мне диалог из фильма «Мирный воин», и сейчас мы выкрикиваем его по ролям:

– Where’re you?

– Here!

– When are you?

– Now!

– Who’re you?

– This mo-o-o-oment!!!

Волосы развивает соленый ветер. Я счастлива!

На дворе 1986 год, май, раннее утро, мне шесть, я иду в нулевку. На мне юбка в цветочек и красивые белые гольфы, еще прохладно, и голые коленки мерзнут. Я запрокидываю голову и вижу, как солнечные лучи пробиваются сквозь ветви тополей. Тополя высокие, мир огромный, а я очень маленькая и безумно счастлива от этого солнца, мая, гольфов, холода на коленках, и столько еще впереди!

Ноябрь 1976 года. Переезжаем границу СССР, Чоп, Чехословакия, Вена. Долгая, утомительная дорога к свободе. Мне одиннадцать лет. Я, папа, мама и четыре чемодана. Все, что у нас есть в жизни. Впереди Италия и Нью-Йорк. В вагоне нас охраняют автоматчики. После расстрела израильской спортивной команды на Олимпийских играх советских репатриантов охраняют от террористов.

Я спускаюсь со ступенек вагона и вижу ларек, простой ларек на перроне.

А там! О боже, жвачки, конфеты, журналы, игрушки. Все светится, мерцает, просится в руки.

Мама, спасибо тебе за свободу!

Зима 1999 года, тихий, снежный вечер в парке Риги, мы носимся и кувыркаемся в снегу, лепим влюбленных, снежных человечков, ровно в 00:00 загадываем, что это всегда будет наше время, где бы мы ни были, мы всегда произнесем наши имена! Потом мы их кричим в вечность! Через неделю я покинула мой родной город навсегда, забыла тебя, забыла вспоминать тебя в полночь, но сегодня я вспомнила именно эту ночь счастья…

2000 год. Раннее летнее утро. Возвращаюсь домой. Возвращаюсь в район серых панельных коробочек – обыкновенный спальный район. Завернув за очередной угол, оказываюсь около своего дома. А около него в дымке, на небольшой лужайке, пасется табун лошадей! Казалось бы, что тут такого, но рядом с этим скучным панельным домом непонятно откуда взявшиеся лошади являли собой такую сюрреалистичную картину… И счастье бешено рвалось наружу, и казалось, что если оттолкнешься от земли чуть посильнее, то обязательно взлетишь. Раньше часто казалось, что стоит только посильнее оттолкнуться…

Ничего особенного… Очередной раз переезжаем (папа – офицер ВДВ). Я не знаю этого. Мне четыре года. Помню, как папа смотрит влюбленными глазами на маму и шутит. Позднее я поняла, что речь была о новом нашем местонахождении. Папа говорил, что мы будем жить в «Ху-ух-кан-мяки», в «Лах-ден-похии». Именно так мне все слышалось. И ничего особенного… Но счастье было в том, что мы вчетвером, всей семьей занимали целое купе. Никого из посторонних. И мы смеялись все вместе. Не помню над чем. Я смеялась, потому что я была счастлива. Мы были вместе: вне времени, вне географии, где угодно, только бы все вместе.

Позже, в школе, я прибежала домой в слезах, прочитав статью, что скоро «конец света». Тогда было модно пугать этим. И, помню, папа сказал смеясь: «Ну что ж, помирать, так с музыкой, зато вместе». И мне стало не страшно. Только бы вместе: вне времени, вне пространства, но вместе и смеясь… Папа ушел из жизни в 2012 году в звании подполковника.

Сейчас-сейчас. Счастье уже больше года, каждый-каждый день. Понимаю, ощущаю, ловлю и наслаждаюсь счастьем. Я свободна от обязательств. У меня есть интересная работа. Я, москвичка от мозга до костей, живу в Средней Азии, наслаждаюсь солнцем, погодой, фруктами и много общаюсь. У меня есть друзья, готовые поддержать все мои безумные инициативы, и большая красивая квартира, в которой мы собираемся на тематические вечеринки. Мне хватает денег на все мои «хочу». Я занимаюсь творчеством и много думаю. У меня есть время. У меня есть силы и желание идти вперед. У меня есть характер. Меня окружают интересные люди. Я слушаю классную музыку, читаю книги и смотрю кино из списка «обязательно посмотреть». Я действительно счастлива здесь и сейчас.

Рукотворное лесное озеро под Звенигородом. Тихо. Мосток в тени черемухи, с которой сыпятся гусеницы. Только на том берегу траву косят бензиновой косилкой – жжж, жжж, жжж… Периодически это прекращается, и кто-то чихает.

Ставим первую донку. Никто про рыбу уже не верит – пол-лета проторчали на Москве-реке впустую, занялись второй, тут звонит телефон, и… ептить – клюет!.. Удочка просто улетает в воду! Даже потрогать не успели!.. Бегаю по мосткам, смеюсь и ругаюсь. Ушла – и рыба, и удочка казенная!..

Побежали в штаб-квартиру. Взяли другую донку. Приплыл парень на лодке, кидал-кидал крюк, нашу удочку не нашел, уехал…

А озеро теплое, села на мостки, ноги там купаю. Осетр прыгает на метр над водой, красиво – тело серебряное, гибкое. Круги на воде…

И никаких мыслей, просто вода, солнце, вода…

Поклевка – я тащу, вроде – есть… Тяну… и на те – вытягиваю ту самую удочку, что в начале улетела. За леску.

Потом клев пошел – семь осетров поймали, пятерых в итоге отпустили – куда столько?

Подлещика я тоже себе оставила – люблю маленькую рыбку.

Кожа пахнет рекой, рыбкой… солнцем…

Сердце помнит: покой, тишина… свобода…

Мне шесть лет. Лето, жара, я лежу на животе в саду, засунув голову в высокую траву. У меня очень важная миссия – я изучаю жизнь насекомых. В траве прохладно, немного пахнет сыростью, и я вижу близко-близко землю, стволы растений и деловитых букашек, спешащих по своим делам. Для меня это огромный, таинственный мир, который завораживает и вызывает любопытство. Минуты безмятежного счастья, покоя и полной гармонии…

Лето 2000 года. Ставрополь. Мне двадцать. Я студентка. Родители – в командировках. Я дома одна. Зову для компании подружек Ленку и Машку. Всю ночь трепимся, а когда в четыре утра у меня уже сами собой закрываются глаза, они не дают уснуть: «Светает уже, зачем спать?» Мы завтракаем и прямо спозаранку отправляемся на встречу с друзьями, с которыми на природе собираемся отметить окончание сессии. Встреча – в 9:00, и поскольку еще очень рано, мы тащимся через полгорода пешком. И все равно приходим первые. Потихоньку подтягиваются остальные. Друг Олег, как всегда, с гитарой. Все голосят «Хучи-кучи мэн» и «Оранжевое настроение». Мы с Ленкой отплясываем рок-н-ролл прямо на остановке. Гудят машины: одни – в знак одобрения, другие – потому что первые не торопятся трогаться на «зеленый», залюбовавшись этой вакханалией. Мы очень молодые. И абсолютно счастливые. Совершенно без причины.