Никогда в жизни я не чувствовала себя такой свободной! Это огромное, чистое, сияющее счастье!

Мне нравится смотреть на карту и видеть, куда можно двинуться дальше, но я не планирую.

Just follow the flow…

…и вообще, путешествуйте!

Сегодня. Это именно сегодня. Календарь подсказывает 12 июля 2013 года. Полдень. Закрытый полигон. Рев двигателей. Мелькающие силуэты машин. Небо такой ширины, что не вмещается в распростертые руки. Ветер прижимается к ногам. Ухожу от шума в лес. Встречаю клетки с кроликами. Смеюсь, дыша им в мокрые носы. Руки расцвечены синим от собранной в ладошки черники. На ноге растекается след от визита комара. Медленно. Как же хочется двигаться медленно. Чтобы услышать шум леса и разговоры птиц. Чтобы вдыхать эти минуты жизни. Чтобы раствориться в них. И вот уже горячий асфальт, складывается крыша кабриолета, тяжело хлопает дверь, и скорость, свист ветра застревает в нитках волос. Стремительнее, ярче, острее… как же многолико… жить!

90-е, мы лежим с братом и папой в траве на деревенском лугу. Мы у бабушки в деревне. Смотрим на облака. Папа с нами барахтается, и вдруг у него вырывается: «Мать твою за ногу!» – это такое восклицание, типа «ой, блин». А мы замираем и вдруг как засмеемся. Долго смеялись, мне все картинка в глаза лезла, как мою маму за ногу «хвать!», долго смеялись… и он с нами. Не удержался. Смеялся и удивлялся, ну что так смешно?

Мне двенадцать лет. В любом разговоре кто-то обязательно упоминает, что такого жаркого лета, как в 2009 году, во Франции еще не было. Меня же, сибирского мальчика, эта жара, наоборот, приводит в восторг. Я впервые за границей. Родители сняли домик. Сейчас они оставили меня одного и куда-то ушли, велев не хулиганить. Pashalin стоит на балконе, я перелезаю через балконные ограждения и стою по колени в воде. Солнце слепит глаза, пахнет диким виноградом. Я не верю, что я здесь и что может быть так хорошо, но это правда.

2009 год, июль. Я закрываю глаза и вспоминаю Агадир… в нос бьет резкий запах отходов жизнедеятельности человека, к нему примешиваются ароматы морепродуктов, зажаренных в кляре, несколько ноток гашиша…

Я в центре Агадира, недалеко от Сука, что в переводе с местного означает «рынок». Перешагивая раздавленных крыс и лавируя между мутными ручейками того, что некогда называлось «виноград», «арбуз» или «дыня», наталкиваюсь на приветливого бербера.

– Do you like it here in Morocco?

– Yes. I do!

И я говорю это отнюдь не из-за уважения к чужой культуре или просто из вежливости, мне здесь действительно нравится.

Давно ли вы видели счастливых людей? Людей, которые счастливы не от того, что у них есть?

Поезжайте в Марокко и посмотрите – они живут там: танцуют, играют на гитаре, стоят на руках, отжимаются, прыгают вдоль бесконечной полосы Атлантического побережья.

Здесь неважно, во что ты одет, сколько тебе лет.

Здесь понимаешь значение слов: «It is life, you know. Take it easy».

Я знаю, что стала другой: немного красивее, немного свободнее. В моих глазах поселилось солнце, а в душу вплелись терракотовые африканские узоры. Очень хочется надолго сохранить чувство полета, с которым несколько километров бежала босиком по побережью, потому что состояние счастья не позволяло стоять на месте.

Середина 90-х, я вместе с одним из лучших хоров в России (лучших прежде всего потому, что на хоры забили напрочь) нахожусь в Германии в поездке по маленьким городкам, где привыкли к хоровым концертам – у них у самих есть хоры. Нам повезло – нас вселили в пустую монастырскую гостиницу на полпути к вершине какой-то небольшой горы. Мы выходим в вылазки в долинные деревни, поем в барах, спотыкаемся в темноте на опасных склонах. Я полночи притворяюсь мертвым и разыгрываю зомби на старших товарищах, до того как зомби вошли в моду (они жутко пугаются). В один из выходов я отрываюсь от друзей и нахожу посреди аккуратного поля маленькую глинобитную халупку – вокруг лишь луга и злаковые с электрической проволокой, от скота… Этот домик такой маленький, что в него едва влезает один человек. Внутри горят лампочка и пара свечей. Маленький алтарь. Внутрь нельзя залезть, да я и не стал бы. Вокруг синяя темнота. Я никогда не чувствовал себя счастливым (кроме моментов, когда смотрел хорошее кино или читал хорошую историю), но сейчас я чувствую себя просто спокойно. Вот что я могу вспомнить.

Холодно. Минус двадцать пять. Январь 2012 года. 19:31. Задумчивый и усатый доктор выносит из операционной и передает мне на руки маленький сверток. Сверток зовут Семен. Полчаса на руках, я и мой сын ждем, когда можно будет войти в операционную и поздравить Семину маму…

Лето 1996 года, побережье Италии, пляж, набережная, пасмурно, но тепло, сырой теплый ветер, двое загорелых в белом идут, взявшись за руки. У нее в руках туфли, у него – полупустая бутылка вина. Это счастье.

Сейчас май. Мне десять лет, и я пришел из школы последний раз перед летними каникулами. Через четыре дня я поеду в Псков и проведу на даче все лето. А пока я в родном городе. Только прошла весенняя гроза и из открытого окна пахнет свежестью и цветущей сиренью. Сам не знаю, почему я сейчас так счастлив. 1995 год. Май.

Минск, май 2009 года. Я иду на комиссию. Почти за девять лет до этого мне поставили диагноз – лимфогранулематоз, он же болезнь Ходжкина. Ад для четырнадцателетней девочки и ее родителей. И вот, почти девять лет спустя у меня «отбирают» диагноз, снимают инвалидность и отправляют в настоящую жизнь под грифом «здорова». Трудно передать, какое это счастье для такого боевого человека, как я, не иметь поблажек и льгот, а всего добиваться самой. Уже почти пять лет я абсолютно счастлива оттого, что я такая, как все, и здорова. Не только физически, но и документально.

Октябрь 2010 года, нет, 10.10.10 даже лучше. Я в Лондон приехала брата навестить. Солнечно, тепло, не похоже на октябрь. Вот еще триста метров, и я на Слоун-сквер, понимаю, что вся трясусь оттого, что встречусь с ним, тяжело справляюсь со своими нервами. И вот он, как всегда, одет с иголочки, такой светлый и тоже нервничает, видно. Ведет меня в китайский ресторан с видом на Гайд-парк, солнце высоко, как в июле. Мы говорим ни о чем, фотографируемся, нам хорошо. А потом мы едем в его машине несколько минут, которые мне показались вечностью. Это самый счастливый день в моей жизни. Простое счастье, которое настигает за одну секунду. И понимаешь, что хочешь просто вот так сидеть и дышать одним воздухом с ним. Всю жизнь.