и получал многообещающую улыбку в награду. Те двое, что замыкали отряд, сверлили Дженевру тяжелыми взглядами.

«Не трогайте сестру, - сказала в самом начале Джованна. - Она пуглива и совсем невинна. Еще откажется помогать. Я дам вам все».

С тех пор, как Джованна произнесла эти слова, воздух то и дело становился вязким. То один, то другой мужчина начинал вдруг шумно сопеть, и Дженевре становилось страшно.

Джованна щебетала как ни в чем не бывало.

- Королевство Селенду, так это называлось. Его основали воины, пришедшие с востока. И оно процветало. Грабило суда, нападало на побережья, уводило в плен сильных мужчин и красивых молодых женщин. Лучших женщин короли Селенду оставляли у себя в услужении, это называлось «гарем», а всех остальных продавали в рабство. У них были сотни мужчин для самой тяжелой работы и сотни женщин, готовых исполнить любое их желание.

Кто-то из разбойников заворчал одобрительно. Джованна хихикнула.

- Но сами короли Селенду подчинялись стрегам. Это была их земля. Стрегам, настоящим, не нужно золото, но им нужна власть. И они имели ее. Короли стояли перед ними на коленях.

- Я тоже не прочь, - хохотнул один из громил и смачно шлепнул Джованну, а второй рукой проник ей под корсаж.

Дженевру замутило.

- Короли Селенду были баснословно богаты, и по обычаю востока они показывали свое богатство богам. Богам живых они строили роскошные храмы. Богам мертвых… брали с собой в иной мир подношение.

- В их гробницах много золота?

- Несметно, - улыбнулась Джованна. - Но стреги охраняли гробницы, и попасть туда будет непросто. К счастью, с нами дорогая Дженевра. С ее помощью мы попадем в самое сердце катакомб.

От этих слов стало особенно страшно.

Они шли долго в темноте, сырой и затхлой, едва разгоняемой светом факелов. Дженевра устала так сильно, что начала спотыкаться на ровном месте. Пару раз ее ловили руки и с силой прижимали к напряженному телу. В эту минуту все мысли пропадали, оставался один только ужас, парализующий ее. Наконец, когда прошло, казалось, много-много часов, Джованна объявила привал. Но облечения это не принесло. Джованна радостно исполнила свое обещание. Она отдавалась мужчинам, сразу нескольким, и ее вопли — страсти или боли, не разобрать — разносились эхом по катакомбам, мешаясь с довольным утробным рычанием. Тени, причудливые, жуткие, плясали в свете факелов.

Дженевра лежала, сжавшись в комок, зажав уши. Звуки страсти, бурного соития больше не возбуждали ее, а порождали глухой ужас. Она боялась за сестру и боялась, что разбойникам будет мало, и боялась еще чего-то, таящегося в этих затхлых коридорах.

Если бы только у нее был защитник, как в сказках. Если бы ворон оказался зачарованным принцем, прилетел и спас ее. И она расколдовала бы его поцелуем, и они жили долго и счастливо.

- Еще-о-о-ох! Да!

Дженевра зажала уши плотнее, стараясь заглушить звуки. Наконец наступила тишина, нарушаемая только удовлетворенным сопением. Зашелестела ткань. Джованна подошла и легла рядом, прижалась, обвив сестру рукой за талию. От нее пахло потом и похотью.

- За это ты тоже заплатишь, сестричка.

- Джованна… - Дженевра облизнула губы. - За что ты так меня ненавидишь?

Но Джованна не ответила, то ли погрузившись в сон, то ли прикинувшись спящей.

* * *

Утром — за неимением лучшего так пришлось назвать время пробуждения — Дженевра получила немного хлеба с сыром и пару глотков затхлой воды из фляги. И они снова двинулись в путь. Подземелья неуловимо изменились. Теперь здесь пахло не только сыростью, но и смертью. Пришлось спуститься ниже, и Дженевра в какой-то момент с ужасом осознала, что окружена водой. Она должна быть повсюду, сжимая узкие коридоры, сдавливая, подтачивая камень, чтобы рано или поздно хлынуть и затопить катакомбы. Спускаться еще ниже было страшно, и еще больше пугало то, что дорога по сути была одна. Боковые коридоры либо обвалились, либо были замурованы, и там, за стенами мерещилось колыхание воды. И Джованна подливала масла в огонь, рассказывая зловещим шепотом истории о далеком прошлом. Откуда она знала их все? Выдумывала на ходу? Услышала от кого-то из любовников?

- Мы покинули Сидонью, теперь мы в мертвом Селенду, на земле стрег. Не тех нищих шарлатанок, что скитаются по дорогам и гадают за мелкую монету. То были могущественные колдуньи. Их слушалась земля. И их слушались короли Селенду.

Голос Джованны звучал зловеще. В катакомбах почти не было эха, и поэтому казалось, что кто-то в темноте, за пределами слабого факельного света, сжирает звуки.

- Стреги накладывали на гробницы королей чары, и потому простой смертный не может забрать их сокровища.

И Джованна снова принималась рассказывать темные, мрачные легенды. Дженевра шла, все так же ощущая спиной взгляд разбойников, похотливый и злой. Она им, должно быть, казалась запретным плодом, желанным вдвойне. При мысли, что однажды они перестанут слушаться Джованну, перехватывало горло. А еще их так же, как и Дженевру, пугали эти катакомбы, хотя мужчины и старались скрыть это.

А еще пугало будущее.

Дженевра слышала рассказы о катакомбах и золоте древних королей. Эту страшную сказку знают все в Сидонье, может, только без тех подробностей, что рассказывала Джованна. Несметное число золотых монет, украшений, скульптур и предметов утвари запрятано в недрах городских подземелий. И сторожат их чудовища. Поскольку никто и никогда не спускался во мрак настолько глубоко, чтобы добыть это золото, рассказы о чудовищах и опасностях были противоречивы. Кто-то утверждал, что под землей таятся ужасные гигантские ящеры, их кости иногда можно было найти близ города, если осыпался обрыв над заливом. Другие утверждали, что во мраке живут уродливые дети Силы — Война, Гибель, Порок, зачатые им в насилии с нимфой реки. Опьяненное божество набросилось на нимфу, и вскоре она исторгла из себя одного за другим жестоких монстров. Третьи рассказывали о запретных ликах Незримого Мира. В этих баснях не было согласия, и потому они не казались такими уж страшными.

Джованна говорила с пугающей убежденностью.

Иногда она бросала на старшую сестру многозначительные взгляды, и сердце сжималось от ужаса. Что приготовила она?

Новый привал принес прежние неприятности. Джованна отдавалась своим спутникам и кричала так громко, что невозможно было отрешиться, уйти в себя. Делала это нарочно, догадалась Дженевра и запретила себе как-то реагировать. Вместо этого она прикрыла глаза и велела себе думать о выкриках и стонах как о шуме дождя или прибоя, и начала сочинять для себя сказку.

Давным-давно жил в королевстве Селенду принц. Он был прекрасен,