— Ого! Вот это смело! — воскликнул Конде.

— И умно, — вставила герцогиня.

— … то король сказал мне следующее: «Пусть приезжает! Пусть смело приезжает, я даю Вам своё королевское слово, что ему сделают не больше зла, чем Вам". Так что, господа, мы с Сезарем едем на королевскую охоту, а Вы можете и дальше дрожать от страха.

— И я могу остаться во Франции? — радостно спросил Гастон.

— Разумеется, братец. Ты, хоть и не король, но всё же наследник французского престола. И рано или поздно всё же наденешь корону, потому что Людовик вряд ли озаботит себя рождением сына.

— Я полагаю, что Англия с радостью даст приют Вашему Высочеству, — задумчиво проговорил Монтегю. — Я не доверяю Ришелье, и если Вы, Монсеньор, решитесь принять мою помощь, я ручаюсь, что…

— …что наследник престола превратиться в государственного преступника, — отрезал Великий Приор. — Послушай, Гастон, ты что, не понимаешь, какую роль тебе уготовил этот англичанин?

Воцарилось неловкое молчание. Уолтер уже открыл было рот, чтобы убедить принца последовать его совету, но вовремя спохватился.

«Принц Субиз уже много сделал для того, чтобы убедить Бэкингема объявить бесполезную войну Франции, и если на английском берегу появиться ещё и принц Анжуйский, герцог наверняка последует его совету, — подумал он. — И Генриетта вряд ли поблагодарит меня за вмешательство.

Поэтому предоставим его высочество своей же глупости и королевскому милосердию. Впрочем, я уверен, что никакая опасность ему не грозит...»

Пока господин Монтегю предавался размышлениям, остальные заговорщики согласились с мнением Вандомов, невзирая на призывы соблюдать осторожность, исходящие от принца Анжуйского, который, по всей видимости, совершенно потерял голову от страха.

Так, не придумав ничего нового, все разъехались по домам, оставив Уолтера Монтегю наедине со своими мыслями...

* * *

А через два дня произошло событие, которое подтвердило правоту господина Монтегю и герцога Анжуйского — братья Вандомы были арестованы. Об этом Уолтеру сообщила Шевретта, которая примчалась на улицу Ада, получив записку от принца Конде, где тот рассказал о последствиях роковой охоты в Блуа.

— Вандомы арестованы, а герцог Анжуйский находится под домашним арестом, — дрожащим голосом произнесла Шевретта, протягивая ему письмо. — Уолтер, вы были правы. Кардинал знает всё... Почему вы смеётесь? — недоумённо спросила она, увидев улыбку на лице Монтегю.

— У короля Франции прекрасное чувство юмора, — ответил тот. — Жаль, что не все способны оценить его. Герцог Бофор, например, — улыбнулся он герцогине.

— Людовик — ничтожество, — зло ответила Шевретта. — Он же обещал, что и волос не упадёт с головы принцев.

— Король обещал герцогу, что причинит его брату не больше зла, чем самому Великому приору, — мягко поправил её Уолтер. — И будь я проклят, если он нарушил своё обещание. Разве они сейчас не смеются над шуткой Его Величества... в Амбуазе? — добавил он, заглянув в письмо.

Но Мари по понятным причинам было не до смеха.

— Нам необходимо срочно ехать в Блуа, — заявила она. — Я хочу знать, что происходит в этом королевстве. Конде был прав. Среди нас действительно есть предатель!

Монтегю тоже подумал об этом.

— Видимо, моё возвращение в Англию откладывается до лучших времён, — сказал он себе. — Я должен обнаружить изменника и вывести его на чистую воду.

В Нантском замке, куда временно переехал королевский двор, устав от красот Блуа и его окрестностей, царила всеобщая растерянность, вызванная арестом сводных братьев короля. Пока герцогиня де Шеврёз встречалась с королевой Франции, Монтегю, не теряя зря времени, посетил господина де Шале, который, как гардеробмейстер короля, был обязан повсюду следовать за Его Величеством.

Разумеется, встреча соперников за сердце прекрасной герцогини была лишена какой-либо сердечности. Впрочем, Монтегю на неё не рассчитывал. Ему нужна была правда, и он собирался получить её любой ценой.

— Да! — в конце концов сознался Шале. — Это я сообщил Ришелье о вашем приезде во Францию...

— И выдали д'Орнано, — бесстрастно продолжил Уолтер. — Странно, что принц Анжуйский до сих пор считает вас своим другом.

— Анжуйский? — переспросил Шале и громко расхохотался. — Наверное, Ришелье и ему пообещал, что никто из заговорщиков не будет арестован.

— Значит, крысы бегут с тонущего корабля? — многозначительно произнёс англичанин, для которого отступничество принца Гастона стало неприятной неожиданностью.

Шале потупил взор.

— Узнав об аресте Вандомов, я сообщил Ришелье, что не желаю больше иметь с ним никаких дел...

— Вы сделали огромную глупость, — оборвал его милорд. — Послушайтесь доброго совета — бегите из Франции, если дорожите жизнью.

— И оставить вам герцогиню? Ни за что!

Не сумев переубедить графа, Монтегю ушёл и ещё долго удивлялся человеческой глупости и самонадеянности.

Уже на следующий день господин де Шале был арестован. Поводом для ареста графа послужил донос господина Лувиньи, который обвинил Шале в организации покушения на короля Франции.

Узнав такие новости, Монтегю долго молчал. На герцогиню де Шеврёз было страшно смотреть — она посылала такие проклятья на голову Лувиньи, что тот неминуемо должен был провалиться сквозь землю. У Уолтера и самого чесались руки разобраться с мерзавцем, но, увы! Тот был препровождён в Нантскую тюрьму вместе с господином Шале, и Монтегю подозревал, что этим арестом Ришелье решил спасти жизнь своему информатору.

— Я полагаю, мне нужно бежать, — произнесла Шевретта.

— Англия всегда готова приютить вас, мадам, — отозвался Уолтер. — Боюсь только, если вы сейчас покинете Францию, то никогда больше сюда не вернётесь.

— Вы предлагаете мне сидеть дома и дожидаться ареста? — зло поинтересовалась герцогиня.

— Ну что вы, моя дорогая, — лукаво улыбнулся Уолтер, уверенно привлекая её к себе. — Это время можно провести гораздо приятнее.

— Вы способны думать о любви в такую минуту? — удивилась Мари.

— О чём же мне ещё думать в вашем обществе, герцогиня? — возразил молодой человек, которому, впрочем, тоже было не до любовных утех.

Поэтому, кое-как успокоив Шевретту, он примирительно произнёс:

— Прежде чем принимать решение, нужно выяснить, что именно известно кардиналу. И, кажется, я знаю человека, который нам в этом поможет.

* * *

К удивлению Монтегю, вызвать принца Анжуйского на откровенный разговор оказалось куда легче, чем добиться аудиенции у его высочества.