Дмитрий все это время ни на шаг не отходил от девушки, делая все звонки прямо из кабинета, ибо не представлял, что у нее может быть на уме. Он также позвонил Виктории и сообщил ужасную новость. Загорская незамедлительно примчалась в дом малютки, и едва ли не метала молнии, злясь на ничтожное существо по имени Захар. Они вдвоем пытались успокоить Никольскую, хоть и понимали — пока ребенок не будет у нее на руках, Юля не сможет спокойно вздохнуть. Поэтому и решили, что ей здесь больше незачем находиться, ведь стены, в которых все напоминает о девочке, не добавят спокойствия, а только еще больше разбередят душу.

— Я не хочу домой. Пока не увижу Зоеньку, домой не поеду.

— Юля, пойми, от того, что ты будешь сидеть здесь и убиваться, Зоя не появится!

— Не говори, что мне делать! Я сама решу, Вика, сама! Зоя мне как, как… как дочь, и я не могу расслабиться и ждать новостей от этого ублюдка!

— А я, по-твоему, значит, не переживаю за малышку, да?

— Значит, так, девочки, мигом замолчите — обе! Собирайте свои вещи, и на выход. Все вместе едем ко мне домой, там ожидаем Павла с новостями, и только потом будем думать, что делать дальше, — принял решение Жаров и, взяв Юлин телефон, положил его ей в сумку.

— Дима, — прошептала девушка и сомкнула губы, чтобы снова не расплакаться от отчаяния.

— Юля, я обещаю тебе…

— Пожалуйста, Дима, найди… — умоляла она, а у самой из глаз уже вовсю катились слезы, и, кажется, Юля этого даже не замечала.

— Найду! Чего бы мне это ни стоило!

— Голубки, — прошептала Вика и, взяв сумку подруги, направилась к выходу.

Еще некоторое время они стояли в обнимку, а потом Дмитрий, придерживая Юлю под локоть, вышел вместе с ней в коридор, и сам закрыл кабинет, чтобы быть уверенным, что замок точно защелкнут. Мужчина чувствовал, как сильно дрожит его спутница, и очень хотел забрать у нее этот страх за малышку, да только сам переживал не меньше, просто пытался сдерживать свои эмоции. За то время, что он приезжал в дом малютки, Дима успел полюбить Зоеньку, и полностью осознал, что теперь она только его девочка — его и Юли. И сейчас ему важно было знать, что с малышкой все в порядке, она цела и невредима, ей тепло, и она не голодна. Черт возьми, он хотел это знать! Но не знал. Потому что его люди никак не могли выйти на след похитителя. Да и этот щенок отчего-то до сих пор молчал, не требуя выкупа. А Дмитрий бы заплатил, любую сумму отдал бы, да, все, что у него есть, лишь бы маленькое Чудо было с ним, с Юлей, в их надежных руках.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Всю дорогу до дома, он бережно обнимал девушку, плечи которой до сих пор подрагивали, и он все это время в случившемся корил только себя. Если бы он внимательнее отнесся к тому, куда Лисицын девает деньги, то, возможно, ничего этого не произошло бы. Скорее камеры напугали бы Захара, и он вряд ли бы сунулся в дом, по крайней мере, днем. Хотя, теперь роли не играло, в какое время суток, даже явись он ночью, девочку все равно бы забрал, ибо ему ничего не стоило припугнуть хрупкую беззащитную женщину ножом.

— Дима, почему он нам не звонит? Почему? — стоило им войти в дом, тут же спросила Юля, сглатывая снова подступившие слезы.

Она не требовала ответа, так как знала — его не будет, и не потому, что Дима не хочет отвечать, а потому, что ответа просто нет. Никто не знал, что на уме у этого ненормального! Жестокого человека, который посмел выкрасть ребенка. Было ясно одно, что разум его точно не в порядке, ибо нормальный человек так не поступит, нормальный человек никогда не обидит женщину или ребенка, что не помешало совершить такое самому Захару.

— Почему он не звонит? — снова захныкала Юля и осела на пол прямо в центре гостиной. — Она же наша девочка, зачем он ее забрал, зачем? — практически закричала, ударяя кулаком по мягкому ковру, создавая глухие звуки. Знала, зачем, и все равно спрашивала.

— Юлька, милая моя, — начала, было, Виктория, желая успокоить подругу, но жестом была остановлена Дмитрием.

Мужчина приложил указательный палец к губам, призывая ту молчать, и, взяв ее за локоть, повел в сторону кухни.

— Приготовь всем кофе, пожалуйста, — попросил он и, не дожидаясь ответа, тут же вернулся в гостиную.

Быстрым шагом подойдя к Юле, Жаров поднял ее на руки и переложил на диван, укутывая ее в лежащий рядом плед. Девушку знобило, несмотря на то, что в доме было тепло, и объяснялось это тем, что целый день она только и делала, что плакала. Конечно, нервная система будет нарушена, ведь девушка переживала не просто так, а за любимого человечка.

Почувствовав крепкие и заботливые объятия, тихо вздохнула и, наконец-то, через пару минут, хоть и не перестала переживать, но дрожь в ее теле исчезла.

Теперь телу было тепло, да вот только душа ее растоптана. Все внутри изнывало, все разрывалось на части, едва давая возможность дышать. Казалось, мир потерял краски, и все, что происходило вокруг, было серым и тусклым. Все было неважным и глупым без ее девочки, без крошечной малышки, так крепко нуждающейся в ней, в этой заботливой и любящей «мамочке». Юлия не представляла, как себя сейчас чувствует Зоя, не знала, спит ли она, и главное — не голодная ли? А еще она не догадывалась, что именно об этом переживает и Дмитрий. Они оба волновались, буквально истерзали себе душу от незнания, что происходит с ребенком. Зоя, Зоенька, маленькая беззащитная девочка, совсем малышка, которую нужно прикладывать к материнской груди, и которую лишили этой возможности. Чудо, которое должно жить в любви и ласке — находится на грани жизни и смерти. И как хорошо, что малышка еще ничего не понимает, и дай Бог, чтобы в будущем она об этом не вспоминала. А то, что у нее есть будущее, Никольская ни секунды не сомневалась, она даже глупые мысли старалась гнать прочь, ведь всем сердцем верила в ее спасение.

Юля, по всей видимости, начала засыпать, а может быть, просто сильно ушла в свои мысли, потому что не сразу поняла, что ее приподнимают заботливые руки. А уже через минуту около губ она почувствовала чашку, и не спеша сделала маленький глоток кофе, по всей видимости, с коньяком. По крайней мере, вкус алкоголя в напитке она почувствовала хорошо, отчего немного скривилась.

— Извини, — прошептала она, приоткрыв глаза, и, посмотрев на Дмитрия, добавила: — Не переношу алкоголь с кофе.

Мужчина кивнул в знак согласия и поставил чашку на столик. Заставлять девушку пить он не собирался, да и так видел, что она начинает засыпать, а сон — это самое правильное, что ей сейчас нужно было. Просто для того, чтобы она могла хоть немного расслабиться и набраться сил для нового, не менее нервного дня.