— Как ты думаешь, кто осмелился отстранить ее от дел?

— Понятия не имею, ведь не Лисицын это решил.

— Я просто ума не приложу, кто бы это мог быть. К тому же, это вина не Юли, что Зоеньку похитили, это, в первую очередь, вина директора, ведь он не захотел ставить камеры.

— Не забывай теперь, почему именно он не захотел ставить камеры.

— Урод. Все они — уроды. Юлька и так на взводе, и еще любимой работы лишилась. Вот зачем это, а? Что она не так в этой жизни делала?

— Каждый получит по заслугам, Вика. Но зато Юля всегда будет с нами, сможет Зоеньку воспитывать, мы вместе будем растить ее.

— Скорее бы это произошло.

Сегодня утром Юле позвонили, и сообщили, что она больше не работает в доме малютки, а тому причиной стало похищение Зои. И «наверху» решили, что пока директора нет, она обязана была за всем следить, но проворонила ребенка, а такое не прощается. И теперь у нее больше не будет возможности устроиться на работу в такие учреждения, как детские дома и сады.

— Юль, ты чего? — испуганно сорвалась с места подруга, когда увидела в дверях улыбающуюся девушку.

— Мне приснилось, что Зоя с нами… — в отчаянии ответила девушка, и в один миг улыбка сошла с ее лица, и в глазах заблестели слезы.

— Черт, — выдохнула Вика, крепко обнимая Юлю.

Дмитрий от злости стукнул по столу кулаком и, схватив телефон, быстро набрал номер Павла, собираясь устроить ему встряску, и пригрозить. И стоило абоненту на том конце поднять трубку, как Дима уже хотел произнести свою речь, но слова Павла заставили его замолчать:

— Захар прокололся, и мы вышли на его след.

— Где?!

— Заброшенный амбар, на северном выезде, там еще старый дом стоит, — пояснил мужчина, а Жаров уже поднялся со стула, намереваясь ехать в указанное место.

— Ты там?

— Мы в двухстах метрах, за деревьями.

— Я скоро буду, ждите меня.

— Они нашли Зоеньку? Нашли? — тут же сорвалась Юля, хватая Диму за кофту.

— Нашли, милая, нашли, — немного облегченно произнес он и крепко обнял девушку.

— Слава Богу, — выдохнула Загорская, потирая лицо руками. — Я поеду с тобой, слышишь?

— Нет, ты останешься здесь, и будешь нас ждать.

— Я поеду с тобой, хочу лично убедиться, что с девочкой все хорошо.

— Юля, а я говорю, ты останешься дома, с Викой, и вы будете ждать нас двоих. Договорились? Я не собираюсь еще тебя подставлять. Нам с тобой хватило и Зои, и я никогда в жизни себе не прощу, что позволил вам обеим страдать.

— Но, я же изведусь здесь, — заплакала девушка, стуча кулаками по его груди.

— Ты должна себя успокоить тем, что вернусь я вместе с нашей малышкой, — сказал Дима и, наклонившись, нежно поцеловал Юлю, недолгим, лишь коротким поцелуем, и, отпрянув, вышел из кухни, а после и из квартиры.

— Господи, скорее бы это все закончилось, — взмолилась Юля, практически падая на стул.

Сил у нее становилось все меньше, и меньше, а сейчас, когда девушка узнала, что Зою нашли, она еще сильнее мечтала наконец-то оказаться рядом с ней. И хоть она не понимала, как будет жить дальше, ведь малышку нужно будет отдать Диме, но прекрасно знала, что ей так будет спокойнее, ведь с этим мужчиной ребенку ничего не будет угрожать. Конечно, Юля прикипела и к Жарову, и даже в эти тяжелые дни, заполненные мыслями о ребенке, она поняла кое-что. Осознала, что влюбилась, только вот продолжения у этих чувств нет, и быть не может. И почему именно, признаться ему в этом она в себе сил пока не находила. Слишком больно это все, и она не готова. Не готова, ведь сейчас и так большой груз свалился на нее, именно груз, потому что неизвестность Юлю просто убивала.

— Вика, ты не слышала, где сейчас Наташа?

— Говорят, в какой-то гостинице живет, — соврала Виктория, не желая говорить, что они с Дмитрием уличили ее сестру в нечистых делах.

— За какие деньги? Она же не работает сейчас.

— Ну, вроде как, нашла себе какого-то ухажера здесь. Юляш, да не парься ты из-за нее, она, уж точно, не пропадет.

На этом только начавшийся разговор и закончился, а Никольская снова ушла в свои мысли, только в этот раз ненадолго.

— Прикинь, Димка вернется с Зоенькой, и вы теперь всегда будете вместе, — воодушевленно пропела Вика, стараясь хоть как-то поддержать грустную подругу.

— Мы не будем все время вместе, ты же понимаешь…

— Это еще почему?

— Потому, что, по закону, Зоя уже Димина. Он ее удочерил. И заберет домой.

— Дурочка ты, он же сохнет по тебе, и ты думаешь, Дима посмеет отнять у тебя Чудо? Да он тебя к себе и заберет!

— Ты же знаешь, я не стану…

— Юля, да прекрати ты! У вас Зоя, и этим все сказано!

— Ты упертая.

— Сама ты упертая. Перевоспитать некому. Ну, ничего, скоро один человек займется тобой.

— А что ты меня так рьяно выдаешь замуж?

— А нечего в девках сидеть. Да и мне проще, ты будешь замужем, одной конкуренткой меньше.

— Вика, что ты несешь? — непонимающе уставилась на подругу Юля.

— Правду, дорогая, только правду. Ты, вон, какая красотка, все мужчины на тебя смотрят, так что, дуй замуж, и уступай дорогу молодым.

— Да, ну тебя, — устало вздохнула Юля и отвернулась к окну, продолжая молча ожидать свое маленькое Чудо, которое вот-вот должно озарить ее квартиру своим долгожданным появлением.

Когда ты веришь в лучшее, оно обязательно случается — наверное, случается, потому что не может всегда быть только черная полоса. Однажды приходит время, и возвращается маленький белый цветочек, который способен озарить собой все то черное, что происходило вокруг человека. Цветочек, который способен соединить людей, посланных друг другу судьбой, и может своей улыбкой делать счастливыми всех окружающих. И этим цветочком у Юли была именно маленькая красивая и невероятно нуждающаяся в ней Зоенька, которая появилась на этот свет для того, чтобы ее любили, и о ней заботились. Только вот почему-то ее цветик никак не спешил домой, в любящие и добрые объятия, а ведь девушка так сильно мечтала обнять любимое крохотное тельце, чтобы никто больше не посмел его обидеть. Она хотела защитить маленькую девочку от всех невзгод, заслонить собой от беды и горя, и чтобы крошечка, так сильно любимая ею, никогда больше не узнала, что такое зло. Малышка должна расти в любви и ласке, о чем так сильно хотела позаботиться сама Юля, ведь теперь в ее жизни нет никого дороже крохотной, теплой, кряхтящей малышки.

Сейчас все дни Юли были не просто пасмурными и дождливыми, они были темными, словно кто-то специально закрыл в комнате все окна, выкрутил лампочки и закрыл двери. Словно кто-то специально не давал ей вздохнуть, ведь она действительно не дышала, не жила, просто существовала, даже не пытаясь найти в себе силы хотя бы для маленького глоточка жизни. Вокруг все перестало существовать, не было ни людей, ни красок, и Юля позабыла даже о сестре, которая вечно во всем ее винит. Она позабыла, как нужно начинать новый день, и как его заканчивать, позабыла, что иногда нужно просто с кем-то разговаривать. Она, конечно, делала это, но только для того, чтобы просто ее никто не трогал, но, к сожалению, ничего не получалось. И, конечно, винить Юля никого не могла, ведь Вика с Димой делали все возможное, чтобы вдохнуть в нее жизнь, чтобы вернуть маленький белый цветочек.