— Ты прости меня… Просто сорвалось. Подумала — собаке собачья смерть. Даже обрадовалась, что прибили гада. Но я же не сказала, что это ты его убила!

Да, Мила не блещет умом, подумала Катя.

— Ты-то хоть понимаешь, Катюха, что своим бегством ты бы просто призналась в убийстве?! Если человек невиновен, то не бежит! Скажи мне спасибо, что я позвонила тебе! Ладно, не будем о грустном, главное, что ты вернулась. Теперь будем ждать, когда поймают настоящего убийцу. Но знаешь, что я тебе скажу? — Мила достала графинчик с малиновой наливкой и разлила в две хрустальные рюмочки. — Если этого Михаила убили, то за дело, поняла? В твоей квартире Иван встречался со своими любовницами, возможно, среди них были и замужние. Возможно, этот Михаил — муж одной из любовниц. Выследил свою жену, позвонил в дверь, она открыла, увидела его и… Пардон за мой французский… Взяла, что потяжелее, да и огрела его по голове!

— Его зарезали! Нанесли ему несколько ножевых ранений в живот!

— Сам виноват! Наверняка обозвал ее, сама понимаешь, как… Женщина оказалась эмоциональная, сначала огрела его чем-то тяжелым по голове, ну, чтобы его оглушить, чтобы он не был опасен. А потом, когда он упал и она поняла, что он в любую минуту может очнуться и наброситься на нее, да и вообще теперь ее жизнь покатится под откос, что муж ее не простит или вообще забьет до смерти, она решила не ждать своей казни, а схватила твой японский нож и всадила ему в живот. Потом, что-то вспомнив из их семейной жизни, может, побои, — знаешь, сейчас так много говорят о домашнем насилии… Так вот, вспомнила что-то и давай кромсать живот мужа, чтоб уж наверняка!

Катя, слушая ее, чуть не подавилась очередным пирожком. Вот дура-то! Вообще мозгов нет! Не видит разве, как ей плохо? Что она и слышать ничего не хочет об этом трупе!

— Слушай, давай не будем об этом. Мне и так нехорошо. Меня всю трясет.

Ближе к полуночи, пропитанные малиновой наливкой, размякшие, подруги рыдали на плече друг у дружки, признавались в своем одиночестве и тоске, рассказывали страшные истории из своей жизни, признавались в каких-то неприглядных моментах, кляли мужчин, которые прошлись по их женским судьбам, просили друг у друга прощения, клялись в дружбе и преданности.

Кто-то позвонил в дверь. Женщины переглянулись. Мила явно никого не ждала. Она подошла к двери, глянула в глазок, увидела мужчину и спросила:

— Вам кого?

— Гражданка Рыжова у вас?

Господи, как же она не узнала следователя Седова?

Она тотчас распахнула дверь. Наконец-то какое-то движение, следствие сдвинулось с мертвой точки, наверняка нашли убийцу, и теперь Катя им понадобилась как свидетельница! Если пришли ночью, значит, на самом деле произошло что-то важное!

— Да, конечно, она у меня, проходите, пожалуйста!

Катя, появившись в коридоре, вся сжалась, словно в ожидании удара. Чтобы не упасть, она прислонилась к стене.

— Гражданка Рыжова, вы задержаны по подозрению в убийстве гражданина Вершинина, — сказал Седов, и появившийся следом за ним молодой человек надел на Катю наручники.

— Да вы что такое делаете?! — словно очнувшись, Мила набросилась на Воронкова с кулаками. — Снимите с нее наручники! Она что, зверь какой? Она — слабая женщина! Катя просто сдавала квартиру! Она не может отвечать за всех тех, кто там убивает или насилует! Она-то точно никого не убивала! И вообще… Она могла бы сбежать, между прочим, она была уже на вокзале, и это я ее остановила! Отпустите ее, гражданин следователь! Она моя подруга! Она неспособна на убийство! Это бред! Ищите настоящего преступника!!!

Катя, в наручниках, с недоумением осматривалась, не в силах понять, снится ей весь этот кошмар или нет.

— Вы что, на самом деле думаете, что это я убила его?

Седов ничего не ответил, попросил ее пройти к выходу.

— Да, хорошо вы работаете, ничего не скажешь! Вам бы поскорее дело закрыть, повесить убийство на невиновного человека, а самим получить новые погоны! Знаю я, столько сериалов уже сняли про это! Мы хоть и простые люди, но тоже кое-что понимаем! Вы вот уводите мою подругу, да еще и в наручниках, хотите окончательно погубить ее, сломать, а настоящий убийца на свободе! И он сейчас смеется над вами! А в чем она виновата? В том, что тем ножом отрезала себе кусок ветчины?

Седов уже на пороге остановился, резко повернулся и, обращаясь к Воронкову, сказал:

— И эту гражданку задержите.

— Давно не видела тебя таким… — Саша в пижаме появилась в дверях кухни, где Седов варил себе кофе. — Глаза блестят, радостный какой-то! Время шесть утра, а ты уже на ногах! И это при том, что ты ночью сорвался и уехал куда-то… Ты что, совсем не спал?

Седов бросился к жене, обнял ее, поцеловал сначала куда-то в ухо, затем в щеку, нос, сгреб ее в объятья и счастливо застонал. Но не от любви к ней, это уж точно.

— Сашка, ты не поверишь! Оказывается, все это время я был на правильном пути! Все те, кого я подозревал, оказались на самом деле замешанными в этом убийстве! Кстати, — хохотнул он, бросаясь к кофейнику на плите, — ты хотя бы помнишь, о каком убийстве идет речь?

— Ну да. Мужчину зарезали, Вершинина. Ножом.

— А чего ты такая кислая? Что случилось?

— Да ничего особенного. Просто вчера, когда ты вернулся домой и увидел нас с Машей, то как будто бы и не обрадовался. Наоборот, у тебя был недовольный вид. Я же все чувствую.

— Да нет, все в порядке… Просто я целый день переживал из-за твоего телефона, вернее, из-за того, что ты не поднимаешь трубку. Но после того, как мне позвонила эта твоя знакомая…

— Ее зовут Ольга Дмитриевна.

— Да, так вот, когда она позвонила мне и объяснила, почему твой телефон не отвечает и что с тобой и Машей все в порядке, я успокоился.

— Все не так, Валера… Я давно хотела с тобой поговорить…

— Саша, пожалуйста, только не сейчас, умоляю тебя! Не обижайся, но мне надо бежать, у меня все наконец-то сдвинулось с мертвой точки! У меня сейчас аж четыре подозреваемых!

— Я просто хотела сказать, — произнесла она твердо, — что твое настроение всегда зависит не от меня, не от наших с тобой отношений, а от твоей работы. Если у тебя там проблемы, если никак не можете найти орудие убийства, то у тебя словно жизнь останавливается и тебя вообще тогда ничего не интересует. Когда же у тебя там, на твоей работе, намечается прорыв, ты счастлив, тебе хочется жить и еще больше работать, хотя даже в эти моменты ты нас с Машей не замечаешь. Вот, собственно говоря, и все, что я хотела тебе сказать. А теперь давай, беги на свою работу! Ведь у тебя теперь целых четыре подозреваемых. Только не забывай, что жена-то у тебя одна.

Сказав это, она развернулась и удалилась в спальню.

Вместо того чтобы расстроиться, Валерий почему-то улыбнулся. Да, она права, сегодня у него особенный день. И дело не в подозреваемых, не в прорыве, как она выразилась, а в том, что он был прав, что все сработали правильно, что они на верном пути, что еще немного и дело будет раскрыто! А это значит, что он — неглупый следователь, у него есть чуйка и он молодец. И Саша, пусть она сейчас и ревнует его к работе, но все равно будет гордиться им, когда все завершится и четверо убийц сядут за решетку!