массовых типовых квартир оказалась практически невозможной в нашей стране в позднесоветское время ввиду ужесточения строительных норм. В Москве наиболее известен так называемый Дом нового быта[137] в 10-м экспериментальном квартале Новых Черемушек, где при уникальности конструкций и чрезвычайно развитой системе обслуживания жителей квартиры были спроектированы в одну высоту (хоть и с возможностью трансформации[138]). Та же тенденция проявилась и в странах Запада: к примеру, в ФРГ в 1957 году специально приглашенный к участию к берлинской выставке жилого строительства Interbau Ле Корбюзье[139] был вынужден разделить почти все двухсветные пространства ячеек своей «Жилой единицы» на разные квартиры, а минимальную, согласно его системе архитектурных пропорций «Модулор», высоту 226 см увеличить до 2,5 м. Однако экспериментальные проекты были возможны во всех странах. Так, в послевоенные годы в Ленинграде появился схожий даже не с Домом Наркомфина, а с «Жилой единицей» Ле Корбюзье проект (Олег Фронтинский, Святослав Гайкович, Виктория Верюжская, 1982–1983[140]), где имелись многоуровневые ячейки для обеспечения сквозного проветривания и инсоляции небольших квартир. Коридор идет вдоль одного фасада через этаж, на его уровне расположены прихожие и кладовые, на пол-этажа выше с окнами на другой фасад – гостиные и кухни, еще выше над коридором – одна или две спальни. Имели второй ярус и квартиры верхних этажей комплекса Чертаново Северное[141] или дома Минсредмаша[142] на Большой Тульской улице в Москве, которые можно считать аналогами буржуазных пентхаусов.

Дом нового быта в 10-м экспериментальном квартале Новых Черемушек в Москве. Вид с запада. Фото Н. Васильева. 2011

Дом нового быта в 10-м экспериментальном квартале Новых Черемушек в Москве. Вид с птичьего полета. «Строительство и архитектура Москвы», № 12. 1966. С. 10

Любопытно, что в 1965 году, в конце жизни Игнатий Милинис выполнил проект экспериментального жилого дома на 408 двух-, трех– и четырехкомнатных квартир на Сущевском Валу, с подобной типу F компоновкой квартир (с переменной высотой 2,4; 2,9 и 3,9 м), также с развитой системой обслуживания[143].

Наряду с проектами Ле Корбюзье в Европе можно вспомнить развитую квартирографию жилого комплекса Robin Hood Gardens[144] в Лондоне, выстроенного с целью гуманизировать социальное жилье. В современной же практике двухсветные пространства занимают свою нишу прежде всего среди дорогих квартир, а не социального массового жилья. Так вышло на самом деле и в СССР во второй половине 1920-х – первой половине 1930 годов.

Экспериментальный жилой дом на проспекте Маршала Тухачевского в Ленинграде. Виды с юго-востока и северо-запада. Фото Н. Васильева. 2021

Экспериментальный жилой дом на проспекте Маршала Тухачевского в Ленинграде. Планы квартир, поперечный разрез, план

Жилой комплекс Robin Hood Gardens, Лондон. Генеральный план, аксонометрия квартир, поперечный разрез

Жилой комплекс Robin Hood Gardens, Лондон. Вид на восточный корпус с юго-востока. Фото В. Корабельниковой. 2023

Жилой комплекс Robin Hood Gardens, Лондон. Лифтовая площадка. Фото В. Корабельниковой. 2023

Жилой комплекс Robin Hood Gardens, Лондон. Вид вдоль балкона на север. Фото В. Корабельниковой. 2023

Жилая единица Ле Корбюзье, Берлин. Западный фасад. Фото Н. Васильева. 2019

Жилая единица Ле Корбюзье, Берлин. Коридор. Фото Н. Васильева. 2019

Жилая единица Ле Корбюзье, Берлин. Верхняя часть жилой ячейки. Фото Н. Васильева. 2019

Жилая единица Ле Корбюзье, Берлин. Нижняя часть жилой ячейки. Фото Н. Васильева. 2019

Жилая единица Ле Корбюзье, Берлин. План, аксонометрия и разрез жилых ячеек

Послевоенная жизнь и реставрация Дома Наркомфина

Игнорирование органами охраны наследия этого объекта, поставленного на охрану лишь в конце 1980 годов, привело к тому, что ни квартира Милютина с ее уникальным оборудованием, ни бывшая квартира Гинзбурга, расположенная ниже, не дошли до нас с подлинными элементами, которые еще можно было видеть в 1990 годы. Незадолго до масштабной реставрации Дома Наркомфина в большинстве квартир и в коридоре жилого корпуса было выломано почти все, что удалось вывезти на свалку, включая уникальную дубовую столярку с бронзовыми роликами раздвижных окон и чугунные батареи. В ходе реконструкции квартир в 2019–2021 годах для новых частных владельцев, естественно, не могла стоять задача в полной мере воссоздать и сохранить их прежнюю планировку.

Надо сказать, что в первые 10 лет, до осени 1941 года Дом Наркомфина жил примерно такой жизнью, какая и была для него запланирована, за исключением того, что уже в 1936-м начинается достройка квартир между «ногами» дома. По воспоминаниям жильцов, лишь в 1938 году черный цвет колонн был заменен на голубой. Во время Великой Отечественной войны многие жители уехали в эвакуацию или на фронт, квартиры были опечатаны, а коммунальный блок перешел в ведомство райсовета. В течение 1940–1980-х годов в нем сменилось несколько пользователей – блок занимали и штаб Народной дружины, и цех пошива знамен, и типография, и пожарная команда. Детский сад, клуб и столовая так больше и не открылись, как и прачечная в служебном корпусе[145]. После войны в северном конце верхнего коридора вместо ячейки для одиноких (кв. 43) выгородили общую кухню с несколькими плитами[146].

Крыша дома Наркомфина. Фото Н. Васильева. 2010

Окна квартир южного торца на западном фасаде. Фото Н. Васильева. 2011

Вид с юго-запада. Фото Н. Васильева. 2016

Вид с балкона квартиры № 18 на восток. Фото Н. Васильева. 2014

2-й этаж коммунального корпуса. Фото Н. Васильева. 2010

2-й этаж коммунального корпуса. Фото Н. Васильева. 2016

Лестница коммунального корпуса. Фото Н. Васильева. 2016

Верхний коридор. Фото Н. Васильева. 2009

Нижняя ячейка F. Фото Н. Васильева. 2016

Входы в соседние ячейки F. Фото Н. Васильева. 2009

Верхняя ячейка F с входом в спальню, заложенным после частичного расселения дома. Фото Н. Васильева. 2009

Деталь окна квартиры на восточном фасаде. Фото Н. Васильева. 2017

Ванная в ячейке типа K. Фото Н. Васильева. 2009

Капитель на колонне в интерьере коммунального корпуса. Фото Н. Меликовой. 2016

Второй ярус ячейки типа K, разделенной для покомнатного заселения. Фото Н. Васильева. 2009

С 1947 года начались достройки – первый этаж коммунального блока перепланировали, сделав там два низких этажа и шесть окон по фасаду вместо сплошного витража, на колоннах в интерьере клуба появились гипсовые капители и карнизы в «исторических» формах с иониками, а терраса была застроена. В таком виде, не считая подвесного потолка, перекрасок и последствий пожара 2009 года коммунальный блок дошел до 2015 года.

Высокопоставленные жильцы постепенно съезжали, получая квартиры в более престижных домах – на ул. Горького, на внутренней стороне Новинского бульвара и т. д. Вместо них Совет министров СССР (бывший Совнарком) стал селить своих служащих, по большей части разделяя большие ячейки на комнаты для нескольких семей. К примеру, служащий Совмина Абрам Борисович (Борухович) Куперман въехал в 1949 году в квартиру № 35 (верхнюю F) с женой и детьми. До него тут проживал Александр Вишневский – младший с семьей, жильцы дома тепло прощались с его дочерью (переехали Вишневские, впрочем, в соседний дом, построенный в 1934 году по проекту С.