– Угу. – Крячко громко вздохнул. – Вся беда только в том, что те, которые мне нравятся, как правило, оказываются или теми первыми из двух, или следующими двумя из трех.

Утро началось с нескольких весьма неожиданных и необычных новостей. Прибыв на работу, Гуров узнал, что минувшей ночью на лестничной площадке четвертого этажа девятиэтажного дома в Царицыне сработало взрывное устройство, в результате чего погиб хозяин одной из квартир по фамилии Антошин, на которого, собственно говоря, и было совершено покушение. Прибывшие вместе с погибшим его приятели Якимчук и Дорохин получили тяжелые ранения и отправлены в реанимацию. Туда же отправили и трех девиц легкого поведения, снятых приятелями. От немедленной гибели их спасло лишь то, что они на несколько секунд задержались у кабины лифта, тогда как Антошин первым подошел к двери своей квартиры, над которой и было закреплено самодельное, но профессионально изготовленное взрывное устройство. Мина взорвалась, когда он, отперев замок, потянул на себя дверь, к верхнему краю которой, судя по всему, и был прикреплен контакт взрывателя.

Из Владимира позвонил замначальника колонии и сообщил, что вчера, во второй половине дня, ближе к вечеру, Смирнова пытался убить заточкой один из заключенных. Во время прогулки он внезапно на него набросился, пытаясь нанести удар в шею. Смирнов успел перехватить руку, и только это его спасло. На всякий случай его тут же перевели в одиночку. В результате проведенного расследования удалось выяснить, что кто-то из охранников неизвестно для чего сообщил сокамерникам Смирнова, будто тот работает на «кума» и встречается с крупным сыскарем из Москвы. Кто именно и для чего это сделал, сейчас выясняется.

– Для чего… – сердито проворчал Гуров, положив телефонную трубку. – Устраняет опасного свидетеля. Дураку понятно.

Хлопнув дверью, бодрый и улыбающийся Стас, как ураган, влетел в кабинет.

– Льву Иванычу наш пламенный! От народов Азии, Африки и Латинской Америки. Лев, ты чего это с утра такой кислый? Собираешься переквалифицироваться в мастера-сыродела? Сейчас тебе место только там – от одного вида молоко створожится.

– Сейчас я посмотрю на твой вид, – многозначительно отмахнулся Гуров. – Гадюшник, каковой мы столь резко расшевелили, начал принимать превентивные меры по заметанию следов. Вчера днем пытались убить Смирнова, а сегодня ночью взорвали Антошина.

– Ну и ну! – присвистнул Крячко. – Отсюда следует, что наши планы резко меняются?

– Ты поразительно проницателен, – усмехнулся Гуров. – Да, все переигрываем. Теперь ты едешь встречаться с Шушаевым и Лахиным, а я опять в Царицыно. Надо взглянуть на место происшествия и навестить в больнице тех, кто был с Антошиным. В обед встречаемся здесь, обсудим, как быть дальше.

Прибыв в Царицыно, Гуров оставил служебную «Волгу» за углом и к подъезду подошел, когда уже иссяк поток спешащих на работу или в школу людей. Набрав по памяти длинный сложный код, включающий в себя, кроме почти десятка цифр, еще и кодовое слово, вчера его в ходе разговора назвала Валентина, Гуров вновь взбежал на четвертый этаж. Теперь лестничную площадку было не узнать. Все стены, пол и потолок были иссечены следами осколков и болтов, каковыми в лучших традициях современных террористов начинили мину. Соседнее с дверью окно вышибло вместе с рамой. Дверь квартиры, совсем недавно помпезная, незыблемо-несокрушимая, а теперь покореженная, была наспех пристроена к косяку, в двух местах прихвачена сваркой и опечатана. На полу и стенах виднелись пятна и подтеки крови.

Гуров подошел к уже знакомой черной двери и позвонил. Через несколько секунд за ней послышались шаги, и она открылась, но вместо Валентины Гуров увидел перед собой мужчину лет сорока пяти, среднего роста, с объемистым животом, в пижаме и тапочках на босу ногу.

– Вам кого? – не очень приветливо поинтересовался хозяин квартиры, подозрительно глядя на Гурова крупными совиными глазами.

Гуров представился, достав удостоверение.

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Я, господин полковник, ничего не видел, ничего не слышал и ничего не знаю, – раздраженно пробурчал, судя по всему, муж Валентины.

– Хорошо, но, может быть, что-то могли видеть члены вашей семьи? – продолжал настырничать Гуров.

– У меня нет семьи, – багровея лицом, начал закипать его собеседник.

– Странно, – пожал плечами Гуров. – А мне только что сказали, что в этой квартире проживает семья из двух человек.

– Уже не проживает! – с безмерной язвительностью сообщил его визави. – Со вчерашнего дня я холостой, о чем меня известила эта тварь, эта дрянь неблагодарная! – В его голосе неожиданно зазвучали слезы. – Я ее так любил, так берег, можно сказать, выполнял каждую прихоть… А она? Собрала вещи и оставила записку: «Я уезжаю навсегда, прощай!» Кто она после этого?

– Да, загадочное совпадение – ее неожиданный отъезд и покушение на вашего соседа, – с глубокомысленной многозначительностью обронил Гуров. – Эту версию нужно обязательно взять во внимание…

– Какую версию?! Вы о чем?! – опешил хозяин квартиры. – Вы что, в организации взрыва подозреваете мою жену?! Бред! Она на такое не способна.

– Но соседи по дому мне сообщили, что гражданин Антошин каждую ночь устраивал в своей квартире пьяные оргии, громкой музыкой и воплями не давая всем спать почти до самого утра. Может быть, он ее так довел, что она решилась пойти на подобную крайность? Вы не находите?

– Нет, не нахожу, – покрутил головой хозяин квартиры. – Уж если кто его и убил, так, скорее всего, его завистники. Да, Мишка жил на широкую ногу. Мы с ним как-то у него выпивали… Так, по чуть-чуть… И тут зазвонил телефон. Я не слышал, что говорили ему, но он ответил примерно так: «Да ты мне всю жизнь завидуешь, урод. Запомни: без меня ты – ноль!» Потом опять сел за стол и как ни в чем не бывало… – В этот момент снизу послышался топот шагов нескольких человек. – Ну все, извините, больше мне нечего сказать. – Он быстро захлопнул дверь.

Гуров оглянулся. По лестнице поднимались приглашенные им два оперативника из местного отдела, с ними двое пенсионеров, которые согласились побыть в роли понятых. Поскольку дверь была приварена, ее пришлось отрывать монтировкой, взятой из «Волги». В прихожей взрывной волной все было сброшено на пол, вещи валялись в хаотическом беспорядке. Старички, явно заядлые доминошники, стояли в дверях, вполголоса обсуждая происходящее. Молодые сноровистые опера, старший лейтенант и капитан, тут же приступили к обыску.

В прихожей ничего достойного внимания обнаружить не удалось, и оперативники переместились в залу и на кухню. Вскоре один из них за шкафом обнаружил вмонтированный в стену тайник, в котором лежали толстые пачки долларов и евро. Пересчет в присутствии понятых показал, что денег было спрятано в переводе на рубли около пяти миллионов.

– Вот живут юные! – сокрушенно вздохнул рослый усатый дед в старомодной капроновой шляпе. – Денег – куры не клюют.