количество капитальных благ, что даст возможность улучшить технологические методы производства и тем самым повысить предельную производительность труда. Печально, что большая война, разрушившая часть накопленных средств производства, должна привести к временному снижению реальных ставок заработной платы как раз в тот момент, когда будет ликвидирован дефицит рабочей силы, созданный призывом миллионов мужчин в армию. Именно в силу полного понимания этих нежелательных последствий либералы считают войну не только политическим, но и экономическим бедствием.

Государственные расходы не могут считаться подходящим средством борьбы с безработицей. Если государство финансирует свои расходы за счет налогов или займов на открытом рынке, оно тем самым сокращает способность частных лиц инвестировать и тратить ровно в той степени, в какой оно увеличило собственные возможности расходовать деньги. Когда государство финансирует свои расходы инфляционными методами (путем выпуска дополнительных бумажных денег или займов у коммерческих банков), это приводит к общему росту товарных цен. Если после этого денежные ставки заработной платы не вырастут совсем или хотя бы вырастут не в той степени, что цены, массовая безработица может исчезнуть. Но ведь она исчезнет именно потому, что реальные ставки заработной платы снизились.

Технологический прогресс повышает производительность труда. С тем же количеством труда и капитала теперь можно производить больше, чем прежде. Высвобождающийся избыток труда и капитала делает возможным расширение уже существующих отраслей или создание новых. Как временное явление может возникнуть «технологическая безработица». Но безработные очень скоро найдут себе работу либо в новых отраслях, либо в расширяющихся старых. Сегодня многие миллионы рабочих заняты в отраслях, созданных за последние десятилетия. И сами рабочие являются главными покупателями продукции этих новых отраслей. От длительной массовой безработицы можно избавиться только одним способом: отказавшись от политики повышения заработной платы при помощи государственных декретов или исходящих от профсоюзов насилия и угроз его применения.

Те, кто оправдывает интервенционизм из желания саботировать капитализм и таким способом достичь социализма, хотя бы последовательны. Они знают, к чему стремятся. Но те, кто не желает замены частной собственности на немецкую систему Zwangswirtschaft или на русский большевизм, прискорбным образом заблуждаются в своих симпатиях к регулированию цен и профсоюзному насилию.

Наиболее осторожные и искушенные сторонники интервенционизма достаточно проницательны, чтобы понимать, что вмешательство государства в экономику в конечном итоге не достигает поставленных целей. Но, говорят они, необходимо действовать без промедления, не нужно заглядывать далеко вперед. Интервенционизм хорош, потому что ближайшие его результаты благоприятны, пусть даже отдаленные последствия ужасны. Не нужно думать о завтрашнем дне, важен только сегодняшний. В связи с таким подходом нужно подчеркнуть два момента: (1) сегодня, после десятилетий интервенционистской политики, мы уже имеем дело с долгосрочными последствиями интервенционизма; (2) регулирование ставок заработной платы обречено на неудачу даже в краткосрочной перспективе, если только не сопровождается протекционистскими мерами.

7. Этатизм и протекционизм

Этатизм – будь то интервенционизм или социализм – как разновидность государственной политики принят на вооружение правительствами разных стран. Их забота – делать все, что, по их мнению, служит благу их собственного народа. Их не интересует судьба или счастье иностранцев. Они свободны от запретов, которые помешали бы причинить вред чужакам.

Мы уже разбирали, как политика этатизма подрывает благополучие целых народов, причем именно тех групп или классов, ради благополучия которых все и делается. Для цели этой книги еще важнее подчеркнуть, что в мире свободной торговли не может работать никакая национальная система этатизма. Этатизм и свобода международной торговли несовместимы, причем не только в долгосрочной перспективе, но даже в краткосрочной. Этатизм должен сопровождаться мерами, ослабляющими связи внутреннего рынка с иностранными рынками. Современный протекционизм с его тенденцией сделать каждую страну в максимально возможной степени экономически самодостаточной, неотделим от интервенционизма с присущей ему тенденцией к превращению в социализм. Экономический национализм представляет собой неизбежный результат этатизма.

В прошлом, обращаясь к протекционизму, правительства обосновывали свою политику различными доктринами и соображениями. Экономическая теория показала ошибочность всех этих аргументов. Ни один человек, сносно знакомый с экономической теорией, не возьмется сегодня защищать эти давно разоблаченные ошибки. До сих пор играя важную роль в широких публичных дискуссиях и являясь излюбленной темой крикливых демагогов, они тем не менее не имеют ничего общего с протекционизмом нашего времени. Современный протекционизм является необходимым и неизбежным следствием политики государственного вмешательства в экономику. Интервенционизм вызывает к жизни экономический национализм, разжигая антагонизмы, ведущие к войне. Избавиться от экономического национализма не удастся до тех пор, пока не прекратится вмешательства государства в экономику. Свобода международной торговли предполагает свободу внутренней торговли. Это принципиально важно для понимания современных международных отношений.

Очевидно, что все интервенционистские меры, имеющие целью повышение внутренних цен на благо отечественных производителей, и все меры, непосредственным следствием которых является рост внутренних издержек производства, не дадут эффекта, пока иностранные товары либо не будут отсечены от внутреннего рынка полностью, либо не будут обложены запретительными импортными пошлинами. Когда, при прочих равных, трудовое законодательство эффективно сокращает продолжительность рабочего дня или как-то иначе обременяет предпринимателей в пользу наемных работников, это немедленно ведет к росту производственных издержек. Как следствие, иностранные производители получают более выгодные, чем прежде, условия для конкуренции как внутри страны, так и за рубежом. Осознание этого факта уже давно послужило толчком для идеи выровнять трудовое законодательство в разных странах. Эти планы приняли более конкретные формы после международной конференции, созванной правительством Германии в 1890 г.{46} В 1919 г. все это вылилось в учреждение Международного бюро труда{47} в Женеве. Достижение, надо сказать, весьма сомнительное. Единственный эффективный способ выровнять условия труда во всем мире – обеспечение свободы передвижения. Но именно против этого всеми силами сражаются организованные в профсоюзы рабочие щедро одаренных природой и сравнительно малонаселенных стран.

Рабочие стран с более благоприятными для производства естественными условиями и сравнительно малочисленным населением имеют преимущество в виде более высокой предельной производительности труда. У них более высокая заработная плата и уровень жизни. Они активно защищают свое выгодное положение с помощью запретов или ограничения иммиграции[32], а также объявляют «демпингом» конкуренцию товаров, произведенных в странах с более низким уровнем оплаты труда, и требуют защиты от импорта подобных товаров.

Сравнительно перенаселенные страны, т. е. страны, в которых предельная производительность труда ниже, чем у других, имеют лишь одно средство для конкуренции с более благополучными странами: низкая заработная плата и низкий уровень жизни. В Венгрии и Польше ставки заработной платы ниже, чем в Швеции или Канаде, потому что природных ресурсов у них меньше, а население относительно имеющихся ресурсов более многочисленное. Никакое международное соглашение или