что есть молодая пара, хорошо подготовленная в изящных искусствах. Эти молодые люди достигли достаточного бесстрашия, чтобы признать, что взаимодействие полов есть источник всякой деятельности, а при помощи изящных искусств данное взаимодействие можно усилить и сделать более совершенным. Они будут расти сильными и здоровыми и наслаждаться жизнью совершенно свободно. Дети, родившиеся у таких родителей, уже от рождения имеют силу и стойкость, располагают хорошим умом, пониманием и способностью быстро учиться новому. А пары, которые страдают от психологических страхов, подавленных желаний и запретов, производят умственно слабых детей. От рождения эти дети оказываются не готовы к обучению изящным искусствам, и нам приходится проводить особую подготовку, причём постепенно. Мы приучаем их к изящным искусствам и доводим до той готовности, когда они уже могут принять требуемое посвящение. Это требует следования научной процедуре. Объяснения, касающиеся используемых в связи с этим наук, я собираюсь рассказать на следующей лекции.

Молодые люди покидали класс парами. Гири Шарма стоял в углу, серьёзно размышляя о решении проблемы, предложенном Ганадасой: «Все основные аргументы, выдвигаемые этим Ганадасой, являются дешёвыми и неубедительными. Подобно черепам на месте погребения, данные аргументы полны дыр. Все они старые и давно опровергнуты. Даже собака в доме моего учителя Мадхувраты облаяла бы недостатки этих аргументов. Лишь один момент является очень тонким и может обмануть. Для меня самого оказалось трудным выявить слабое место. Как два вещества при реакции дают третье, так и природа с сознанием производят всё мироздание. Эта философия, в которой не находится места для души, способна легко ввести в заблуждение. И вправду, как она опасна для обычного человека! Мозговые извилины данного Ганадасы действительно искусны. Чем больше я думаю об этом, тем больше склонен верить, что он прав. Вот воистину искусство обманывать себя и других! И в то же время очевидно, что он обманывает лишь других, а не себя».

Гири Шарма очнулся от своих мыслей. когда уже стоял на траве. Его ожидал Хари Шарма. Они шли, обсуждая аргументы Ганадасы. И вдруг изящный пушистый кролик молочно-белого цвета выпрыгнул перед Гири Шармой, посмотрел на него несколько секунд, повёл ушами и скрылся в кустах.

— Ах, какой красивый и замечательный! — воскликнул Гири Шарма.

— Ты о чём? — спросил Хари Шарма.

— Какой красивый кролик! Видел его? Он выскочил прямо перед нами и исчез в кустах.

— Как же я его не заметил? Как он укрылся от моих глаз?

ГЛАВА 12

Круглый чёрный куполообразный горный утёс высоко возносился, вонзаясь в небо. Он был примерно в пять раз выше пальмы. С утёса низвергалась вода, образуя облако брызг, и вливалась в мощный поток неизвестной глубины, бурлящий среди камней на дне долины. Вся долина была наполнена её рёвом. Вода вытекала на тёмное каменистое плато, неровная поверхность которого принимала поток и разбивала его на множество ручьёв. Водопадная пыль образовывала множество радуг, которые, как нимфы, танцевали в солнечных лучах, постепенно менявших свой угол. Несколько ниже в долине лежала чёрная гладкая гранитная плита, на которой сидел Гири Шарма, погрузив ноги по щиколотки в текущую воду. По сторонам от него сидели Рута и Пратичи.

— Рута, — сказал Гири Шарма, — я долгое время придерживался таких же верований. Я тоже считал, что сексуальная сила — это и есть сила йоги. Было время, когда я верил, что секс и есть истинное блаженство, однако теперь я раз и навсегда освободился от этого заблуждения, и всё по милости моего учителя, Мадхувраты. Но вот я прибыл сюда, чтобы снова проникнуться верой в теорию Чарваки. Тем не менее здесь, в нашем ашраме нам не следует говорить о таких вещах. Нам запрещено проводить различие между сексуальным удовольствием и блаженством, поэтому я это и не обсуждаю. Я борюсь с собой и пытаюсь забыть свои прежние представления.

— Не беспокойся, — сказала Рута. — Стараться понять различные теории и исследовать их — вовсе не грех. Пожалуйста, объясни, что тебе об этом известно. Ведь мы живём в ашраме, где люди собрались в поисках личной независимости.

— Конечно, в том, что мы обсуждаем вещи и находим им объяснения, нет ничего плохого. Открытый ум — окно истины. Но, похоже, люди здесь понимают это превратно.

— Да. Тебя поймут неправильно, если мы снова станем обсуждать данные вещи с другими, когда вернёмся в ашрам. Я обещаю больше нигде этого не обсуждать. Искренность — одна из основных черт тех, кто прошёл подготовку у профессоров Черваки.

— Я извиняюсь, но здесь с нами и Пратичи, и она слушает наш разговор.

— Она бедное невинное дитя. Я могу поручиться за неё, она ничего не расскажет. Мне вправду интересно слушать твои разговоры. От тебя всегда можно узнать много нового, ты говоришь ясными словами. Можешь говорить с нами безо всякой боязни и без утайки.

— Должны же мы начать кому-нибудь верить! Так что я верю тебе и теперь объясню разницу между блаженством и сексуальным притяжением. Половое влечение — это магнетизм, который проявляется через физические клетки живого тела. Он вызывает возбуждение чувств и ума. Йога же приводит чувства и ум в спокойствие. Возбуждение — не сила. Это, скорее, возмущение и неэкономное расходование силы. Если ум можно сравнить с водой, то возбуждение — с грязной водой. Как бы ни были тонки частицы грязи, вода всё равно отлична от неё по самой своей природе. Водные облака, падающие дождём, показывают разницу. Тело устроено так, чтобы служить инструментом внутреннему человеку, который есть чистое сознание. Потому тело — не человек, живущий в нём.

— Тогда скажи мне, откуда же берётся тело? — спросила Пратичи.

— От того же внутреннего обитателя, чистого сознания. Тебе интересно, откуда оно приходит? Чтобы узнать это, можешь понаблюдать улитку. Это слизняк внутри раковины. Раковина — не слизняк, откуда же она берётся? Жидкость, которая сочится из улитки, затвердевает в форме оболочки для её защиты. Точно так же и физическое тело происходит из нас самих, образуя вокруг нас плотную материю. Можете ли вы представить, как на поверхности воды затвердевает слой льда? Точно так же и тело образуется из нас. Если тело служит нашей цели, мы живём в свободе. Если же желание привязывает нас к нему, тогда жизнь — наказание. Если из-за незнания за конов природы мы пользуемся