– Что ты имеешь в виду?

– Вы могли бы выбрать несколько человек из различных кругов общества и пригласить их во дворец, чтобы пообщаться с ними лично. У вас появилась бы уникальная возможность узнать о чаяниях своих подданных, а если вы к тому же пригласили бы и представителей прессы, то смогли бы продемонстрировать всему миру, что обитатели дворца прислушиваются к своему народу.

Я даже слегка опешила:

– Что ж, прекрасная идея.

– Если хотите, я могу взять на себя большинство организационных вопросов. У меня сохранились связи с семьями, некогда бывшими Восьмерками, а также с теми, кому оказалось крайне нелегко расстаться со статусом Двоек. Может, стоит пригласить человек десять или около того, чтобы вас не слишком напрягать?

– Марид, звучит многообещающе. Я попрошу своего секретаря-референта с вами связаться. Ее зовут Нина Холленсвей, и она такой же прекрасный организатор, как и вы. Она знает мое расписание, одним словом, она тот самый человек, с которым нужно обговаривать время и дату.

– Отлично. Буду ждать ее звонка.

Возникла длинная пауза, и я начала судорожно соображать, как лучше закончить разговор.

– Благодарю, – начала я. – Сейчас мне, как никогда, необходимо проявить заботу о своих подданных. Я хочу показать им, что через пару лет смогу твердой рукой управлять государством, как это делал мой отец.

– Вряд ли хоть кто-нибудь в этом усомнится.

Я улыбнулась, радуясь возможности заполучить еще одного союзника.

– Простите, что так быстро закругляюсь, но мне надо бежать.

– Ну конечно. До свидания.

– До свидания.

Я положила трубку и облегченно вздохнула. Получилось вовсе не так неловко, как я опасалась. Слова Марида звенели у меня в ушах. Пусть говорят! Я знала, говорить будут всегда. Но к счастью, очень скоро они смогут сказать обо мне и что-нибудь хорошее.

– Погодите-ка, а как ходят эти ребята? – спросил Хейл, положив себе на тарелку два птифура.

– Слон ходит по диагонали. На твоем месте я бы так не делала, но это ведь твои похороны.

– Ну ладно, – рассмеялся Хейл. – А как насчет ладьи?

– Ладья ходит по вертикали и горизонтали.

Он передвинул ладью, взяв еще одну мою пешку:

– Если честно, в жизни не догадался бы, что вы шахматистка.

– Да нет, я просто любительница. А вот Арен был одержим шахматами и месяцами заставлял меня играть с ним каждый божий день. Но когда он влюбился в Камиллу, то променял игру в шахматы на сочинение любовных писем. – Я передвинула слона и взяла его коня.

– Уф, как же я мог не заметить? – пожаловался Хайл, откусив птифур. – Кстати, я хотел бы спросить вас об Арене, но сомневался, что вы захотите о нем говорить.

Я пожала плечами, собираясь сменить тему, но тотчас же одернула себя. Ведь если я хочу обрести свое женское счастье, то мне не следует ограждать себя железобетонной стеной. И я со вздохом призналась:

– Ужасно по нему скучаю. Это примерно то же самое, что иметь друга детства, с которым всегда был не разлей вода, а потом его потерять. Да, у меня есть близкие люди, например моя фрейлина Нина. Причем до отъезда Арена я даже не отдавала себе отчета, что она именно тот человек, на которого всегда можно положиться. И, надо признаться, это меня пугает. А что, если я с ней сближусь, как с Ареном, и стану с ней неразлучна, а она вдруг возьмет и уедет?

Хейл внимательно слушал, временами кивая, но я заметила, что он с трудом сдерживает улыбку.

– Не вижу ничего смешного! – обиделась я и бросила в него пешку.

Уклонившись от летевшей пешки, Хейл громко расхохотался:

– Нет, я улыбаюсь вовсе не потому. Просто последний раз, когда мы вот так разговаривали, вы бежали. Может, у вас на ногах кроссовки? И под длинной юбкой их просто не видно!

– Какой вздор! Кроссовки не носят с таким платьем, – поддразнила я Хейла. – Наверное, стоило открыться тебе еще тогда. Но если честно, я не очень-то умею изливать душу посторонним.

– Зачем спешить? Я очень терпеливый человек.

Я быстро отвела глаза и, сосредоточившись на шахматной доске, принялась следить за его руками.

– А что касается Нины, – продолжил Хейл, – даже если ей придется уехать, она останется вашим другом, так же как и Арен остается вашим братом. Возможно, вам придется потрудиться, чтобы не потерять с ними связь, но если вы их реально любите, то игра стоит свеч.

– Да, ты, несомненно, прав, – согласилась я. – Мне сейчас и так-то не слишком легко заводить друзей, поскольку я нигде особо не бываю. Поэтому мне надо сохранить хотя бы тех, кто есть.

Хейл хихикнул, и я пропустила сделанный им ход.

– Ну, тогда я открыто заявляю, что, даже если вы меня не выберете, я останусь вашим другом до скончания веков и, как только вам понадоблюсь, тут же сяду в самолет до Анджелеса.

– Удивлять каждый день, – улыбнулась я.

– Каждый день, – кивнул Хейл.

– Мне действительно нужно было это услышать. Спасибо. – Я выпрямилась и принялась обдумывать следующий шаг. – А как насчет тебя? Кто твой лучший друг?

– Если честно, несколько недель назад, после отъезда Бурка, по этому вопросу мне уже устраивали допрос с пристрастием. Мой лучший друг – девушка, и они решили, что я пишу письма своей даме сердца. И можете мне поверить, было чертовски унизительно просить ее объясниться по телефону с гвардейцем и убедить его, что между нами никогда в жизни не было романтических отношений.

Я прикусила губу, в глубине души радуясь, что даже в этой ситуации ему не изменило чувство юмора.

– Прости. Мне очень жаль.

– Ничего, я в порядке. На самом деле Кэрри даже получила удовольствие.

– Что ж, я счастлива, что она все правильно поняла. – Я откашлялась. – Но сейчас мне все-таки хочется тебя спросить. Скажи, а ты действительно никогда не был в нее влюблен?

– Нет! – горячо возразил он. – Кэрри для меня все равно что сестра. И мне даже в голову не приходило поцеловать ее.

Интересно, почему он так резко отреагировал? Ведь вопрос вполне невинный.

– Ладно. Проехали. Мне не стоит переживать по поводу Кэрри.

– Извините. – Отвращение на его лице сменилось робкой улыбкой. – Просто меня уже достали этими вопросами. Друзья, наши родители… Все кругом точно сговорились. Спят и видят, чтобы мы сошлись, а я ничего такого к ней не испытываю.

– Понятно. Мне тоже иногда кажется, будто окружающие хотят, чтобы я выбрала Кайла. Только потому, что мы выросли вместе. Словно одного этого вполне достаточно, чтобы влюбиться.

– Ну, тут немного разные вещи. Ведь вы действительно неравнодушны к Кайлу. Это и слепому видно. – Хейл рассеянно вертел в руках пешку.