Однако изящная попытка примирить именование матери Бориса и Глеба «болгарыней» с версией о том, что братья были сыновьями Анны, оказалась несостоятельной. Из византийских источников совершенно недвусмысленно следует, что Анна была родной сестрой Василия и Константина и потому не была болгарского происхождения. Современные историки склоняются к мысли, что известие об Анне — матери Бориса и Глеба — В.Н. Татищев вывел сам с помощью несложных и логичных соображений, о которых было сказано выше: главным аргументом был, конечно, возраст Бориса и Глеба. Однако, даже если историк, живший в XVIII столетии, не нашел сведения о материнстве Анны в древней летописи, а пришел к этой мысли сам, из этого еще не следует, что его заключение неверно[48].

Анна названа матерью Бориса и Глеба в некоторых поздних летописях, например в Тверском летописном сборнике XVI века[49], а также в так называемом «Особом житии князя Владимира». Источник этого и других уникальных известий Тверской летописи (как и уникальных сообщений, содержащихся в других поздних летописях) неясен; конечно, и это известие можно счесть домыслом книжника XVI века, посчитавшего, что Борис и Глеб и по своему возрасту, и как ревностные приверженцы христианских заповедей должны были родиться от венчанного брака князя Владимира. Но, может быть, летописец располагал какими-то древними свидетельствами?[50]

Версию об Анне — матери Бориса и Глеба осторожно признал весьма вероятной С.М. Соловьев.[51] С его мнением согласились С.А. Гедеонов и Н.И. Костомаров. Решительно присоединился к точке зрения С.М. Соловьева в начале XX века М.Д. Приселков, заключивший, что по возрасту Борис и Глеб должны были быть сыновьями Владимира от царевны Анны. Этим может объясняться вероятное намерение отца передать престол Борису, а не старшему Святополку[52].