Энни не делала привала даже для того, чтобы поесть и попить. Но на землю начала спускаться ночь, окутывая все вокруг непроглядным мраком. Энни видела, как в водной глади реки, словно серебряное размытое пятно, отражается молодой месяц. Дрожащие звезды казались похожими на свечение фонариков, рассыпанных по реке.

Внезапно до Энни донесся запах дыма. Она насторожилась и, попридержав коня, пустила его легкой рысью. Сердце ее учащенно забилось, когда она увидела огненную точку там, где деревья расступались. Эта точка как будто приближалась к ней.

— Что это? — прошептала девушка.

Ей стало очень страшно. А что если это стоянка аборигенов? Теперь, когда она лишилась покровительства не только белых мужчин, но и влюбленного в нее вождя, она была совершенно беззащитна. Очень тихо и осторожно Энни приближалась к огненному пятну.

Неожиданно на ее губах заиграла радостная улыбка. Теперь она явственно различала очертания форта, стоявшего на поляне, залитой смутным светом луны. Девушка заколебалась. На память ей пришли слова Патрика о безжалостности британцев над другими иностранными переселенцами.

— Нет, они наверняка сжалятся над женщиной, пережившей столько горя, — прошептала Энни, ухватившись за эту мысль, чтобы не потерять последней надежды и не впасть в отчаяние. Решительно тронув поводья, она направилась прямо к воротам форта.

В лунном свете тень, отбрасываемая Энни, казалась беспросветно черной. Но внезапно девушка заметила рядом с собой тень другого всадника, взявшегося как будто ниоткуда. Неужели английские солдаты научились бесшумно передвигаться в ночи верхом? Она настороженно взглянула на человека, приблизившегося к ней. Его доброе лицо рассеяло ее страх. Взгляд его излучал дружелюбие. Он внимательно разглядывал Энни и поражался мужеству этой маленькой прелестной девушки, появившейся среди ночи неизвестно откуда, да еще в странном наряде аборигенки. У нее был крайне измученный вид, лицо и руки вымазаны в золе, а на голове — дурацкая повязка, но все равно было видно, что она красавица.

Пинкорн засомневался, а стоит ли вести эту невинную овечку к майору Дурелю, ведь всем известна его репутация ненасытного сластолюбца, и, кроме того, он еще отличался невероятной жестокостью и мог, в случае отказа, изнасиловать девушку и даже убить! С другой стороны, он военный человек и обязан отвести ее к начальнику, в противном случае его самого ждет печальная участь. Размышления сержанта прервал мелодичный голос незнакомки:

— Простите, офицер, вы не проводите меня в форт. Я очень устала, нуждаюсь в отдыхе и защите.

Она жалобно посмотрела на него, и сердце сержанта окончательно растаяло. Как помочь ей, бедняжке, если он сам также беззащитен перед тиранией майора, как и она.

— Благодарю вас, — сказала Энни, улыбаясь Пинкорну, который придержал ее за талию и помог спуститься на землю. Она прониклась симпатией к этому молодому человеку с приятными манерами. Если бы все английские солдаты были такими, ей не пришлось бы их опасаться.

— Подождите, мэм. Я посмотрю, сможет ли майор Дурсль принять вас. Он совсем недавно остановился в этом форте, по пути следования из города. Вы, наверное, знаете, аборигены сейчас крайне агрессивны: убит полковник Деймон, и майор ведет расследование, идет по следу этих негодяев.

За разговором они подошли к убогому деревянному дому, в котором размещался сейчас майор.

Энни кивнула сержанту и осталась ждать на пороге, нервно теребя какую-то травинку. Но тут Пинкорн вновь появился на пороге дома и, подойдя к Энни, взял ее за локоть.

— Он примет вас прямо сейчас, — сказал Пинкорн, провожая Энни внутрь дома. Бросив взгляд на майора и незнакомку, он повернулся по-военному на каблуках и вышел из комнаты. При мысли о том, что ожидает эту прекрасную девушку в ближайшее время, Пинкорну стало плохо. Он забежал за дом, и его стошнило.

Войдя в комнату, Энни остановилась у самой двери. Ее сердце учащенно билось. И вдруг она заметила, что майор едва одет. На нем были только брюки. В полумраке неприятно белела его покрытая курчавыми волосами грудь. Без напудренного парика Дурсль выглядел еще более безобразным. Примазанные, зачесанные назад волосы открывали узкий лоб. Неприятного цвета глаза Дурсля казались бездонными, пока он с усмешкой изучал девушку.

Энни почувствовала облегчение, когда майор отвернулся от нее и направился к грубо сколоченному буфету, в котором стояли напитки. Девушка взяла себя в руки, немного отдышалась и вытерла вспотевшие ладони о платье.

— Итак, красавица явилась к нам среди ночи неизвестно откуда, — промолвил майор, наливая себе стакан мадеры.

Повернувшись лицом к Энни, он внимательно вгляделся в ее лицо, взбалтывая вино в бокале. Его очень заинтриговало, что за девица явилась ночью в отдаленный форт. Очаровательное лицо девушки было вымазано золой, но, несмотря на это, она была так аппетитна, так невинна, что майор почувствовал неукротимое желание. Интересно, откуда сбежала эта красотка? Ведь совершенно ясно, что ее похитили туземцы, она какое-то время жила у них, иначе откуда взяться ее нелепому наряду. Девушка явно пыталась выдать себя за одну из них. Интересно, как ей удалось сбежать?

Задумчиво потирая подбородок, майор окинул девушку взглядом. Не обнаружив страха на ее лице, он требовательно спросил:

— Итак, моя прелестница, вы расскажете, что с вами приключилось? Бьюсь об заклад, ваша история весьма интересна.

Стараясь не выдавать своего волнения, Энни стала рассказывать:

— Меня зовут Энни О Конелл, в Новую Зеландию нас привез отец. К сожалению, он и моя мать умерли здесь. Недавно меня и моего брата похитили аборигены, Патрику удалось бежать по дороге, я же сбежала неделю спустя уже из деревни. Вот и вся моя история, сэр, я умоляю вас помочь: кроме моего жениха, брат — единственный родной для меня человек в этой стране. Вы можете найти его, майор?

Тот посмотрел на нее пугающим неподвижным взглядом:

— Будьте добры, сударыня, назовите мне имя вашего жениха.

Предчувствуя недоброе, Энни с содроганием сердца произнесла:

— Джек Уиллоби, так зовут моего суженого, сэр.

Энни испугала странная торжествующая улыбка, обнажившая гнилые редкие зубы майора. Он подошел к ней ближе и весело проговорил:

— Нечасто добыча сама бежит тебе навстречу!

Энни с испугом спросила:

— О чем вы, майор?

Он с усмешкой ответил:

— Это неважно. Замечательно, что вы уже здесь. А вы, оказывается, не так просты! Надо же, настоящая туземка — лицо в золе, подходящее платье. Как же вы от них удрали?

Энни провела ладонью по лицу и смущенно улыбнулась: она совершенно забыла о своей маскировке. А майор Дурсль подошел к ней вплотную и строго посмотрел ей в глаза.

— Из какого племени были эти аборигены? — спросил он требовательным тоном. — Отвечайте. Живо.

Энни побледнела. Она сердцем чувствовала, что ей не следует называть имя Манипу. Хотя именно он стал причиной ее беспомощного положения сейчас, она не могла предать его, направив англичан по его следу. В глубине души она не сердилась на него, уважая его искреннюю любовь к ней. Энни не желала его смерти, пусть даже он ее обманул, похитил.