жарко и невыносимо. Широко распахнутыми глазами смотрела она на его обеспокоенное лицо, в его потемневшие глаза. Смотрела и еще больше запутывалась в паутине собственных эмоций.

— Пусти, — пискнула она, ощущая себя маленькой и беззащитной рядом с ним.

— Твой писк мне знаком, — улыбка тронула его губы. — Но не отпущу, пока не пообещаешь объяснить, что произошло. Это ведь не тяжело просто взять и объяснить, правда?

— Пожалуйста, уйди!

— Нет!

Девушка еще раз попыталась вырваться. Но сделала только хуже. Его горячая ладонь запуталась в ее рассыпавшихся по спине волосах, вызывая разряды тока вдоль позвоночника.

И ее затрясло. Сильно, словно от холода. Так, что застучали зубы.

В этот момент его руки ослабили хватку. А еще через секунду он вышел из комнаты, сказав напоследок:

— Когда будешь готова поговорить, позвони.

Закрыв лицо руками, Виктория устало свалилась на кровать, давая волю слезам

Глава 18

Слова Эллы не шли из головы. Поднимая в душе знакомое чувство ревности, вызывая ненужные подозрения. И она ведь верит ему, но домыслы и фантазии порой бывают крайне беспощадны. И там, где не стоило бы волноваться, обычно из мухи разрастается слон. В ее случае — огромный…

А еще Дима, связанный с Красновским. И вот что она ему теперь будет говорить? Как объяснит свое нелепое, детское поведение? Не скажет ведь она «Эй, у меня с твоим начальником был первый секс, много лет назад, принудительный — если быть точной — и мне неприятно было бы с ним столкнуться, так что извини, ничего личного». Это еще хуже, чем вообще не объясниться.

Мама права — она еще сущий ребенок. Хоть и живет взрослой жизнью, даже переехала к черту на кулички, а решать проблемы не научилась. Научилась только сбегать от них, прятать голову в песок, искренне надеясь — они рассосутся сами собой.

Она без конца крутилась на кровати, как уж на сковородке, не в силах расслабиться, привести разрозненные мысли в порядок. И только после горячего душа смогла, наконец, заснуть.

А ночью проснулась от легких прикосновений к шее. Почти невесомые поцелуи нежно и настойчиво выводили её из сладкой дремы. И, еще не осознавая до конца, где сон, а где реальность, Вика вытянулась, как кошка, перевернулась на другой бок, натыкаясь на мужские губы, на колючую щетину подбородка.

— Так поздно, — сонно прошептала она, обвивая Орлова руками. И все тревоги, мучившие ее вечером, отошли на второй план, освобождая место другим чувствам.

Он прижал ее обнаженное тело к себе. Получше укутал обоих одеялом.

— Как дела?

— Хорошо, — промурлыкала Виктория, устраиваясь на его плече поудобнее. — Мы украшали школу. А еще объедались пирогами Марьяны. Маша звонила, просила с ней вместе выбрать подарки.

— Вот про пироги поподробней. Сколько, говоришь, ты их съела?

— Ну, не то что бы много…

— То-то и думаю, отчего это моя Виктория так округлилась.

В темноте послышался еле сдерживаемый смешок. Вика стукнула по широкой мужской груди кулачком в притворной злости.

— Ничего я не округлилась, не выдумывай. И что, если пополнею, так и разонравлюсь сразу?

— Нет, конечно, глупенькая. Ешь, сколько влезет. Чаще бегать будем, и всё.

— Тогда ладно. А ты как съездил?

— Нормально.

В коротком ответе слышалось нежелание продолжать эту тему. И Вика решила не лезть не в свое дело. Придет время — сам поделится, если посчитает нужным. Она снова перевернулась к нему спиной, нарочно поерзала бедрами, прккрасно зная к чему это приведет. Но она так соскучилась..

— Опасно сейчас так лежать рядом со мной. — Сергей захватил губами мочку уха, потерся о ягодицы твердым членом. — Я соскучился и не дам тебе выспаться. Буду до самого утра наслаждаться.

— А может, я не хочу высыпаться? — подразнила она, выгибаясь под его напором.

— Тогда утром я жалобы выслушивать не буду!

— Ну, если только одну — что мне было очень и очень мало, — засмеялась Вика.

— Ах ты, проказница моя маленькая!

Сергей навалился на нее всем телом, не давая шанса передумать. Вдыхая аромат ее волос, лаская языком нежную кожу плеч. И Вика не смогла сдержать сорвавшийся с губ стон, стоило ему сделать первый толчок.

Он врывался в нее резко, до самого упора. Назад и снова вперед. Как изголодавшийся зверь, настигший добычу.

Немного больно, но все же приятно и Вика сильней вцепилась пальцами в простыню.

Хриплое дыхание над ухом, толчки, она старалась стонать по тише, закусывала губы. Получалось плохо.

Он остановился. Перевернул ее на спину. На его лбу выступили капельки пота, глаза подернуты туманом.

— Черт, — прошипел сквозь зубы. — Слишком быстро, ты такая горячая…

Вика не поняла. А он уже опустился между ее ног, коснулся языком напряженного клитора. Совсем легонько, но и от этого прикосновения она дернулась, почти вскрикнула.

— Горячая и мокрая, — его пальцы легко скользнули внутрь, чуть раздвинулись.

Он ласкал ее ими и языком одновременно. Быстрые движения сменялись медленными, и так без конца. Вика готова была уже взорваться, но он не давал. Специально.

Она почти на грани, почти… Пальцы сменяются членом, так неожиданно… Одно движение…и Сергей впивается поцелуем, его руки на ее бедрах, к себе, до упора…

* * *

Бегать сегодня Вике абсолютно не хотелось. Уставшее от ночных ласк тело сопротивлялось и упорно не хотело слушаться. Впервые ей захотелось отказаться. Не смогла. Покорно натянула спортивный костюм, жилетку и все еще в полусонном состоянии проследовала за Орловым.

Небо уже серело на востоке. Ни ветерка. И в лесу тихо тихо.

— Думаю, на следующий год будет самое то. Если, конечно, он сам захочет. Дети — они ведь такие. Да и друзья там у него — не хочется отрывать. В крайнем случае, мне самому придется искать работу в другой школе. Я уже обдумывал разные варианты. Мать с сестрой правы: так я упускаю всю его жизнь.

Облачка пара вырывались изо рта, под ногами