— Для начала сама позиция, — ответил я. — И англичане, и французы будут строить свои укрепления исключительно по науке. А она приписывает им копать траншеи напротив наших укреплений. Параллель за параллелью, все ближе и ближе, пока не выйдут на прописанный в уставе рубеж для подавления нас огнем. У одних это пятьсот ярдов, у других — семьсот. Понимаете?

— Мы примерно можем рассчитать, где они будут копать, где остановятся, где сосредоточат основные силы? — спросил Ильинский.

— Если бы у нас были пушки, то можно было бы их пристрелять, — добавил Лесовский.

— Но пушек у нас нет, так что не фантазируем, — я покачал пальцем. — Зато у нас есть другое оружие!

И я указал на местность перед нами. Где-то чуть холмистая, где-то, наоборот, вся в низинах, она пока зеленела еще не поблекшей в начале сентября травой. Я на мгновение отвлекся, но даже так мои моряки не смогли ничего придумать. Вот что значит инерция мышления, но ничего, я еще научу их соображать по-новому. И пусть сейчас мы проговорим на час дольше, зато потом уже они, наверняка, сумеют удивить и меня, и врагов.

— Смотрите, если мы знаем, на каком расстоянии от нас враг будет копать укрепления, — начал я, — то двигая свои позиции, мы сможем им управлять. Что будет, скажем, если добавим еще одну линию окопов на склоне холма перед нами?

— На склоне обычно не окапываются, — заметил бывший мичман.

— И все же, — упрямо повторил я.

— Тогда враг продолжит свою траншею чуть дальше, — задумался Ильинский. — Не на возвышенности, а в той низине.

— А скоро начнутся шторма, дожди… Представляете, что будет твориться там с его солдатами? И насколько им сложнее будет сосредоточиться на том, чтобы нас убить? Кажется, мелочь — мол, неужели нельзя потерпеть. Но именно такие мелочи, которые день за днем подтачивают вражескую решимость и здоровье, и могут спасти нам жизни и принести победу.

— Это вас в ракетных войсках такому учат? — Ильинский долго молчал, раздумывая о моих словах. — Знаешь что, штабс-капитан! Как закончим войну, прямо сразу напишу рапорт и переведусь к вам!

— А как же море? — растерялся Лесовский.

— Выучусь, отслужу, что положено, а потом вернусь. Море меня дождется!

Ну, а я не выдержал и просто рассмеялся. С другой стороны, а что тут смешного? Если научить Ильинского всяким хитростям из будущего, он и на море такого наворотит! 

Глава 9

Стою, очень хочется почесать затылок. Мы уже два часа обсуждаем всякие схемы, в процессе я вытащил из одной ракеты деревянную направляющую, чтобы рисовать для наглядности на земле. И вот умудрился ее сломать.

— Наверно, пора заканчивать, — я все-таки почесался. — Начинаем делать то, что задумали, а завтра смотрим, как все пойдет, и, если что, вносим коррективы.

— Может, все-таки оставим матросов отдельно, солдат отдельно? — еще раз переспросил Ильинский.

— Если бы нас ждал один бой, то я бы согласился, но нам тут несколько месяцев стоять. Либо станем единым целым, либо сдохнем. Не мы сами, так те, кто нам доверился.

— Хорошо, — Ильинский кивнул. Он все еще сомневался, что осада может так затянуться, но при этом почему-то верил в меня. — Тогда делаем, как ты предложил. Один отряд на первой линии, второй в километре на укрепленной позиции готов включиться в случае необходимости. Третий на тренировке, четвертый отдыхает в городе. Меняем их по кругу каждые два дня.

— Пока союзники еще не подошли к городу, в подготовке позиций участвуют все кроме учебного отряда. А вот начнется война, тогда и отдохнем, — после этих моих слов Лесовский поперхнулся и закашлялся.

— Ты уверен, что провода нужно тянуть на все позиции? — Ильинский вспомнил про еще одно свое сомнение. — Даже спрашивать не буду, где ты хочешь достать столько телеграфов, чтобы это все объединить, но… Разве, вообще, имеет смысл настолько контролировать каждую часть нашего отряда?

До этого я рассказывал про скорость реакции на действия противника, но, кажется, моряка это не впечатлило.

— Возможно, на наши четыре сотни хватит крика и звуковых сигналов, — согласился я. — Но это пока! Я рассчитываю, что мы будем лучшими, что будем расти, и как ты собираешься управлять отрядом, когда тебе доверят полк? Или дивизию? Так что будем учиться, пока есть такая возможность.

— Хорошо, — сдался Ильинский, который взялся быть старшим по укреплениям. — Тогда копаем позиции по твоей схеме, тянем провода, делаем дренаж.

— На мне закупка, — закивал Лесовский. Бывший мичман выглядел слишком романтичным для столь обыденной задачи, но с ним пойдет ефрейтор Игнатьев, так что вместе должны справиться.

— Сначала надо получить все, что нам причитается от интендантов, — напомнил я. — Мясо, пшено, водка. Потом закупка того, чего не хватает. Овощи и гусиный жир.

Первое для витаминов, второе… Я вспомнил про холода и то, как боролись с обморожениями на полвека позже в армии знаменитого Белого Генерала Скобелева. Он очень внимательно следил за экипировкой своих солдат, и каждый из них получал баночку с гусиным жиром, чтобы обмазывать ноги, и те действительно не мерзли. Не идеальное средство, но точно рабочее. Потери, как боевые, так и небоевые, у Михаила Дмитриевича были очень низкими.

— Если не найду в городе, то поищу в татарских деревнях, — Лесовский сверился со списком. — Там же можно будет купить бочки, чтобы хранить воду. А хлор для дезинфекции поищу в аптеках.

С последним меня ждало больше всего сюрпризов. Как оказалось, хлор открыли давно, и почти сразу Клод-Луи Бертолле доказал его дезинфицирующие свойства. Им даже пользовались во время эпидемии холеры еще в тридцать первом году… И все! Потом забыли и отложили на случай новой большой напасти, а для регулярной обработки его начнут использовать только в двадцатом веке.

Начали бы! Лично я планирую, что у меня в отряде никто не будет болеть. По крайней мере, из-за моей глупости.

— Если не будет в аптеках, то оставь заявки интендантам флота. После того, как у союзников в Варне была вспышка, точно помню, что нам что-то такое привозили, — поделился важной информацией Ильинский.

— Тогда оттуда и начну, — просиял Лесовский. Судя по его лицу, до этого он в успех особо не верил и даже шепотом жалел, что в городе стало слишком мало евреев.

Я уточнил и услышал еще одну удивительную историю. Около двадцати лет назад некоторые еврейские торговцы придумали на диво прибыльное дело. Давать деньги в долг под смешной процент. Вернее, под смешные пять процентов! В день! Я даже переспросил… Несмотря на подобные расценки, желающие находились. Более того, через пару лет