особенно тонок, пробираться сквозь лед будет гораздо легче именно в ней. И если уж одноклеточные организмы, которые вначале мигрировали на поверхность, сумеют там эволюционировать до более сложных живых существ, использующих фотосинтез, то они, надо полагать, в дальнейшем распространятся по всей поверхности, не возвращаясь обратно в термальные каналы.

Эти эволюционировавшие организмы будут достаточно сильно зависеть от света материнской звезды. На Земле преобразование солнечного света в питательные вещества – процесс с невероятно низким КПД. К примеру, в жаркий летний день кукурузное поле в штате Айова – месте, где солнечный свет используется, пожалуй, эффективнее, чем на большей части планеты, – преобразует в органические молекулы всего несколько процентов содержащейся в нем энергии. Навряд ли растения на Айсхейме могли бы позволить себе подобную расточительность. Поэтому мы предполагаем, что коллекторы солнечной энергии организмов, обитающих на поверхности Айсхейма, – назовем эти коллекторы, за неимением лучшего термина, «листьями» – будут по земным стандартам довольно большими. И будут они, скорее всего, черными, так как им нужно будет поглощать всю энергию скудного излучения материнской звезды. Таким образом, вместо того чтобы выглядеть сверкающим ледяным шаром, Айсхейм вполне может оказаться покрытым тонким слоем черных листьев – по крайней мере, частично.

Как мы уже говорили, между поверхностью льда и поверхностью ядра планеты будет перемещаться два потока энергии: поднимающееся из недр планеты тепло, которое в конечном счете будет рассеиваться в космическом пространстве, и уходящее вниз, в слой, прилегающий к поверхности льда, излучение материнской звезды. Можно представить себе жизнь, постепенно осваивающую ледяной слой – совсем как жизнь, освоившая негостеприимные полярные области Земли. С поверхности вниз могут спускаться волокна – назовем их «корнями», – вбирающие всю энергию любого происхождения, которую не могут уловить листья. Волокна другого вида могут подниматься вверх от гидротермальных туннелей и поглощать тепло с каменистой поверхности. В обоих случаях способность усваивать свободную энергию дает очевидное эволюционное преимущество. В ряде случаев волокна, движущиеся вниз, могли бы даже встречаться с теми, что движутся вверх, образуя что‐то вроде подводных джунглей.

Разумная жизнь и технический прогресс

Развитие высших форм жизни на планете типа Айсхейма в лучшем случае крайне затруднено. Мы слишком мало знаем об условиях окружающей среды, давших толчок возникновению высокоразвитой цивилизации на Земле, поэтому не можем ничего сказать и о том, могли бы они существовать на Айсхейме или нет. Давайте, однако, чисто теоретически предположим, что это возможно. Другими словами, давайте допустим, что живые существа вокруг гидротермальных источников Айсхейма действительно развились до той степени, которую мы могли бы назвать разумной жизнью. Как бы выглядела в таком случае их техника?

Прежде всего, окружающая эти существа среда показалась бы нам очень странной. Если не считать редких отблесков лавы, вытекающей из жерла вулканов, кругом было бы совершенно темно. Зрение наших гипотетических организмов было бы настроено на восприятие в первую очередь инфракрасного спектра. Еще у этих существ должны наличествовать высокочувствительные органы осязания, чтобы ощущать движения воды вокруг себя. Они, конечно, обитали бы в жидкой среде, но весь их мир был бы заключен в купол твердого льда. Размер этого купола – границы их Вселенной – зависел бы от количества тепла, поступающего наружу из их кратера. Чем больше тепла, тем больше растопленного льда, и следовательно, тем больше места, пригодного для жизни. Если тепла, поступающего из недр, стало бы достаточно много, «туннели», промытые горячей водой, разрослись бы до такой степени, что стали бы постепенно сливаться друг с другом, образуя вокруг ядра планеты толстый слой воды – а он, в свою очередь, оказался бы заключен во внешнюю оболочку изо льда. Таким образом возник бы мир с подповерхностным океаном, который мы будем обсуждать в следующей главе. Эта возможность иллюстрирует уже обсужденную нами пластичность границ между различными типами водяных миров.

В этом гипотетическом мире жизнь всерьез зависела бы от разницы температур между гидротермальным источником и ледяной стеной или потолком. Поэтому, вероятно, первой наукой, которая развилась бы на Айсхейме, стала бы термодинамика. И первые двигатели на этой планете, вероятно, производили бы энергию, используя разницу температур – так же, как люди ставили себе на службу энергию ветра, строя ветряные мельницы.

Для айсхеймской техники имело бы очень большое значение движение тепловых потоков. Оно, по всей вероятности, сыграло бы в тамошней технике роль, наподобие той, что сыграло в ранних человеческих культурах движение воды в оросительных системах. Так как огня наши гипотетические организмы на Айсхейме не имели бы вовсе, их потребностям служило бы тепло, поступающее из области гидротермального источника, – например, чтобы сохранять свою цивилизацию близ ледяного щита, они обогревали бы этим теплом свои убежища.

Если говорить о материалах и инструментах, айсхеймцы оказались бы в положении, очень похожем на то, в котором когда‐то находились наши далекие предки на Земле. В их туннелях было бы, вероятно, вдоволь камней, пригодных для изготовления примитивных инструментов, а вблизи гидротермальных источников – залежей различных минералов, которые можно было бы оттуда добывать. Металлургия в отсутствие огня на Айсхейме должна была быть совершенно непохожей на нашу, хотя есть надежда, что их инженеры научились бы делать орудия из расплавленной смеси камня и металла, вытекающей из вулканических жерл. Они могли бы, например, разливать по формам расплавленную лаву. По сути, вулканические кратеры обеспечивали бы и заодно заметно облегчали нагревание и плавку, которые требуют настолько больших усилий в земной металлургии. Мы можем даже представить себе, что айсхеймская металлургия достигла бы высочайшего уровня точности и ведение записей выполнялось бы соответствующими металлическими орудиями.

Можно пофантазировать, что изобретением, которое стало бы символом торжества техники Айсхейма, как колесо стало таковым на Земле, была бы трубка. Если для каких‐то работ нужно тепло, его можно просто доставить в нужное место по трубке, берущей начало в гидротермальном кратере. И если, например, потребовалось бы расчистить пространство для жизни, то ледяные стены можно было бы раздвигать, поливая их поступающей по трубке из жерла горячей водой. Вместо того чтобы дробить и стачивать твердый материал, как мы делаем, строя туннель на Земле, инженеры Айсхейма могли бы просто промыть его во льду при помощи горячей воды.

Общение и язык

Как могли бы наши айсхеймцы общаться друг с другом? Киты и дельфины в земных океанах пользуются звуковыми волнами, в значительной мере напоминающими язык людей. Таким образом, довольно разумно ожидать, что эволюция жизни в промытых горячей водой туннелях вокруг термальных кратеров Айсхейма могла бы привести к аналогичному использованию звуков для коммуникации и, возможно, применению сонара – звукового локатора – для навигации. Мы знаем также, что некоторые виды угрей взаимодействуют с окружающей средой посредством