Будить приятеля и выяснять, не узнал ли он чего о пополнении рядов местных бомжей, я не стала. Во-первых, он – «сова» и готов дрыхнуть до вечера, во-вторых – человек ответственный, пообещал отзвониться – значит, сделает это.

А вот съездить еще разок к Бурлаковой было бы неплохо. Вдруг я вчера впопыхах что-то упустила и у нее есть родственники, у которых Саша мог бы скрыться? Или сама она – отменная актриса?..

Через два часа я снова зашла к Кате, но та по-прежнему спала, даже позы не сменила. Видимо, моя клиентка не относится к «жаворонкам», наверняка она встанет в лучшем случае часов в девять.

Я решила не терять времени – все равно Волконская мне будет только мешать во время разговора с Александром. Я написала Кате записку, в которой сообщила, куда я еду, и попросила не выходить из дома и закрыть дверь на цепочку. Хотя Волконская при всем своем желании не сможет покинуть квартиру – ключи я забрала с собой, дабы не пользоваться лишний раз отмычками.

Я тихо обулась и, заперев дверь, вышла на лестничную площадку.

Утро было тихим и безоблачным. Яркие солнечные лучи бросали игривые блики на крыши домов, обещая жаркий безветренный день. Уже сейчас было градусов двадцать семь – двадцать восемь, поэтому сегодня надеяться на прохладу не приходилось. Да и по всем прогнозам в ближайшую неделю понижения температуры не предвещалось.

По пути остановилась у банкомата. И снова приехала на улицу Коломенскую. Поднялась на этаж и позвонила в дверь.

Елена Петровна открыла с готовностью. Я сказала, что договорилась с редакторами и даже «выбила» гонорар за стихи, вручила деньги и исподволь расспросила Сашину маму о его связях.

– Может быть, у вас есть еще родственники, друзья семьи, которые с Сашей общаются? Отец? Мне бы хотелось взять интервью не только у матери – это естественно, но наш редактор требует более творческого подхода к задаче.

Бурлакова на все мои вопросы отвечала отрицательно. Родственников нет, ее родители – Сашины бабушка с дедушкой – давно умерли, отец ушел от них, еще когда Саше было пять, и не общался с сыном. Общие знакомые рассказывали, что лет десять назад ее бывший муж жил в Подмосковье. Что теперь – неизвестно.

Под благовидным предлогом «посетить удобства» я мельком осмотрела квартиру. Чистенько, аккуратно, все убрано, и следов недавнего визита нет. В Сашиной комнате никто не ночевал давно – я осторожно провела пальцем по спинке дивана, там нетронутая пыль. Как и на перекладинах стула, и даже на крышке ноутбука.

Вручив Бурлаковой деньги, я уехала.

Когда я вернулась в квартиру Екатерины, та давно уже встала и вовсю занималась своим шитьем. Мне Волконская не звонила, а значит, ключи от квартиры были ей пока не нужны.

Поздоровавшись со мной, моя клиентка спросила:

– Вы ездили к этому Александру? Что он говорил?

– Ваш навязчивый поклонник сейчас находится в очень печальном состоянии, – произнесла я и рассказала Кате, что узнала.

– Ничего себе! – воскликнула молодая женщина. – Вот не думала, что все так получится… Теперь выходит, что я виновата в том, что случилось! Но любая на моем месте поступила бы так же – вы бы видели, как он выглядел! Жуткий тип, просто упырь какой-то, а не человек!

– А его мать считает, что Александр – натура тонкая, восприимчивая и чувствительная, – заметила я. – Не мне судить, я ведь его вживую не видела. Только проверила, действительно ли все так, как рассказала мне Бурлакова. Не совсем, но Бурлакова об этом не знает, ее сын дома не ночевал.

– Ужас какой-то! – перепугалась Катя. – Это что, он может невесть что со мной сотворить?

– Если бы хотел – сотворил бы раньше, – попыталась я ее успокоить. – Возможно, он желает вам в любви признаться!

– Да не нужна мне такая любовь! Мне страшно…

– Катя, я же с вами, а значит, ничего не случится.

– Жутко, что он на меня, наверное, ужасно злится. Ведь он из-за меня попал в психушку! – не успокаивалась Екатерина. – Ужасная ситуация…

– Катя, Александр психически неадекватный человек, – спокойно заметила я. – Вы просто попались ему под руку, так сказать. Не вы – так из-за другой девушки он начал бы страдать, у него просто мозг так устроен. Спокойно живите своей жизнью и не думайте о том, «что было бы, если бы». Сейчас у нас другая проблема – ваш преследователь. Бурлакова мы попытаемся найти – я работаю в этом направлении. С Андреем Терехиным я пообщалась – он вас не пытался преследовать. Вы не вспомнили ничего существенного про своих знакомых?

– Нет, я понятия не имею, кто, кроме Александра, мог бы за мной следить, – покачала головой Волконская. – Вообще на ум ничего не приходит! Одно радует – этот тип хотя бы не пытается залезть в квартиру…

– Да уж, мне ведь пришлось вас оставить одну утром, – заметила я. – Но сегодня я больше не собираюсь никуда уезжать. У вас, как я помню, по воскресеньям резьба по дереву?

– Да, – кивнула Катя. – Занятие в полдень, я очень рада, что мне удастся туда пойти!

– Вот и отлично, – произнесла я. – Стало быть, поедем вырезать эти ваши деревянные ложки…

В половине двенадцатого мы с Катей вышли из дома и направились к моей машине. Мастерская резьбы по дереву находилась на пересечении улицы Московской с улицей Фурмана, то есть практически в центре города. Мы доехали туда относительно быстро – только один раз попали в пробку, которая, к счастью, скоро закончилась.

Катя сказала мне, где лучше припарковаться, и мы вышли из машины.

– Мастерская находится в подвале сувенирного магазина, – пояснила Волконская. – Там не очень удобная лестница, спускаться надо осторожно…

Мы зашли в маленький магазинчик, где продавались разнообразные поделки из дерева и глины. Пройдя к противоположной стене, Катя толкнула темно-серую железную дверь, и мы оказались на лестничной площадке. Вниз вилась круговая лестница с очень узкими ступеньками, поэтому идти вниз надо было медленно и аккуратно.

Волконская провела меня в зал с разнообразными станками, где, вероятно, вырезали какие-то большие вещи.