родителей. Как я поняла, с матерью и отцом Катя практически не общается – те не одобрили ее выбор профессии, поэтому отношения в семье натянутые.

Зато часа в два ночи мне ответил теннисист Андрей.

«Привет. Ты кто?»

«Женя. Мне так нравится, как ты играешь! Ты такой секси!» – активно строила из себя дурочку я.

Мальчик повелся.

«А давай встретимся? В клубешнике поторчим?»

«Прямо сейчас?» – спросила я.

«Ну да, а чего тянуть? Я на тачке».

Я согласилась, и мы договорились встретиться неподалеку от Катиного дома, на местной площади. Самое то место!

На всякий случай оставила Катерине записку, проверила, в порядке ли мои сигналки на окнах и двери, и отправилась на «свидание».

Теннисист не обманул моих ожиданий, примчался вовремя. Высокий худощавый парень, блондин, красавчик, если вам нравятся сладенькие мальчики.

– Привет. Ты Женя?

– Ну да, а ты Андрей? – с легкостью подстроилась под его интонации, ехидно-залихватские такие, я. Мальчик, по ходу, немало алкоголя успел выпить.

– Ну ты экстремалка! Прокатимся?

– Да ну, – отмахнулась я. Еще не хватало – с пьяным водителем за рулем кататься. – Может, погуляем немного? Хоть нежарко.

– Ну давай, – хмыкнул он и попытался меня приобнять. Я сделала вид, что ничего не замечаю. – А тебе правда нравится, как я играю?

– Ну… да, – кокетливо откликнулась я. – А что?

– Да то, что никому не нравится! – рявкнул он. – Только папаше. Говорит, тренируйся, на «Уимблдон» тебя отправлю.

– Да ты что! – ахнула я.

– Ну да. – Парнишка мотнул головой. – Ты не представляешь, что обо мне пишут!

– Представляю, у тебя в комментах жуть творится.

– И не только. Каждый уважающий себя спортивный комментатор или еще какой журналюга считает своим долгом пройтись по моим способностям, – жаловался парень. – Даже в бабском – бабском! – журнале – и то…

– А что за журнал?

Парень назвал то издание, в котором работала Катя, и обиженно рассказал, что девица ему понравилась, взяла у него интервью, расспрашивала о чем-то – а потом такой кошмар понаписала, самому на себя стыдно в зеркало смотреться.

– А ты что же?

– А я – ничего… – хмыкнул теннисист.

– Так можно же было в редакцию сходить, пожаловаться. Ну или там…

Парень насторожился, развернулся ко мне и вцепился в мои предплечья своими лапищами, встряхнув разок:

– Тебя что, кто-то подослал? Откуда ты знаешь, что я в редакции был?

– А ты был? – старательно не вдыхая исходящие от него алкогольные пары, строила из себя наивную идиотку я. Для убедительности хлопнула пару раз ресничками.

Андрей рявкнул:

– Не твое дело! – и попытался меня облапить. Я легко ушла из захвата и заломила его руку за спину. Практически безвредно, просто – и очень больно для объекта, по себе знаю. – Ты чего! Отвали, отпусти, блин!

– Ничего. Ты был в редакции?

– Да пошла ты…

– Я-то пойду домой, а ты – можешь и под суд за такие делишки, – решила я взять его, что называется, на испуг.

– Да ты знаешь, кто мой отец? – возмущался Андрей.

– Знаю, – легкомысленно откликнулась я.

Я и впрямь знаю большинство чиновников и вообще статусных людей нашего городка, многим из них требовались (или еще потребуются) мои услуги телохранителя. А Юрий Терехин – обычный хлыщ, в бандитские девяностые где-то уцепил кусок пирога, неглупо вложил в производство, а теперь пробивается к власти. Ни особого влияния, ни каких-то серьезных связей у него нет, по моим сведениям.

– Он из тебя половую тряпку сделает! – стонал парень.

– Почему тряпку? – удивилась я. Отмахнулась и, чуть усилив нажим, спросила: – Так ты ходил в редакцию?

– Ну, ходил, – сдался теннисист. – Папа потребовал, чтобы я сходил – его репутация, видите ли, страдает.

– Чего еще твой папа требовал?

А ничего. Депутат успокоился, потому как прошел какой-то его благотворительный проект, и «белого» пиара хватило, за ним мелочь с сыновними спортивными неудачами быстро была забыта. Сам Андрей не особо и обиделся на Катю – не она первая, не она последняя. И вообще, теннис его не слишком привлекает, он уже практически решил расстаться со спортивной карьерой по-хорошему.

Причем парень не врал.

Под конец я спросила, где в начале июля находился его отец. Вдруг это папаша устроил нечто подобное?

Тот ответил, что с мая месяца папа на Кипре отдыхает вместе с мачехой. И вообще, та история давным-давно забыта.

На том мы с Андреем Терехиным и расстались. Он что-то не слишком вежливое рявкнул мне вслед, но так, чтобы я не расслышала. И укатил.

Я села в машину, пробежалась по новостям и промониторила соцсети. Заодно залезла на сайт местных депутатов. Совокупные сведения подтвердили слова Андрея: Юрий Терехин и впрямь в отпуске, на его страничке в соцсетях молодая супруга размещает фотографии кипрских просторов – аж завидно, тоже, что ли, отдохнуть съездить?

Сам Андрей, по моему искреннему впечатлению, мне не врал. Уж эти-то вещи я вижу прекрасно – выучка есть. Да и мало кто из обычных людей способен лгать под воздействием болевого приема.

Ну вот, минус подозреваемый. Пока у меня только сбежавший Бурлаков и Катин приятель – реконструктор. С ними, пожалуй, попробую разобраться завтра.

Вернувшись, я устроилась на кухне, прямо на полу. Не спать – так, вздремнуть слегка. Едва забрезжил рассвет, нашла у Кати банку черного кофе и включила чайник. Насыпала несколько ложек растворимого, залила кипятком, чтобы немного взбодриться.

Катя все еще спала.

Я не спеша выпила горячий крепкий кофе, пожалев, что не купила вчера две плитки шоколада. Наглеть и залезать в холодильник своей клиентки в поисках чего-нибудь к завтраку мне не хотелось, поэтому я довольствовалась только бодрящим эспрессо.

После своей скудной трапезы я прошла в комнату Волконской. Та спала сном праведника и даже не слышала ни шума кипящего чайника, ни моих шагов. Время еще раннее, большинство людей, если им не нужно вставать на работу, предпочитают в пять утра блаженствовать в объятьях