– Как это тю-тю?

– А вот так, – стараясь не признаваться в своей вине, произнес Клим. – Сто баксов ушло на ремонт. Еще сто на такси. И погуляли мы с тобой будь здоров. И кончились деньги.

– Как??! – заорал Гера. – Пускай сто ушло на ремонт, сто на такси и сто на пропой! Но где еще семьсот?

– Где, где… – заворчал Клим. – А леший его знает, где. Я утром все карманы перерыл – одна рублевая мелочь осталась.

– Всё ясно, – упавшим голосом произнес Гера. – Ты их пропил. Ты, червяк с косичкой, пропил, прокутил и промотал семьсот баксов!

– Ладно тебе наезжать! – угрюмо отозвался Клим. – Если бы ты не полез на люстру, я бы так не завелся.

– Значит, я виноват?

– Да оба мы хороши, – предложил мирный исход Клим. – Надо было, конечно, припрятать баксы до утра.

– Это конец, – прошептал Гера. – Мы пропили свою мечту.

– Да не убивайся так, – проявил сострадание Клим. – Заработаем еще. Я Скунс продам.

– Да за твой Скунс тарелку навоза никто не даст! – вспылил Гера. – Наоборот, еще тебе подарят освежитель воздуха, чтобы курортный воздух не отравлял!

Он отключил телефон, сел на кровать и обхватил голову руками, но в состоянии ступора пробыл не долго. Мобильник вдруг взахлеб запищал, словно резиновый пупс, если на него наступить. Сигнал вызова был настолько противным, что Гера схватил трубку с неудержимым желанием швырнуть ее в стену.

Вскочив с кровати, он кинулся к двери, но перед ней остановился, благоразумно решив преждевременно не выдавать папе своего присутствия в доме. Телефон продолжал требовать к себе внимания, сильно рискуя заслужить грубое обращение. Гера метался по комнате, как мышь в клетке, облученная ультразвуком. «А вдруг это Клим? – подумал Гера. – Определил номер и названивает?»

Он снова сел на кровать, включил телефон и с опаской поднес его к уху.

– Доброе утро! – услышал он низкий мужской голос. – Э-э… прошу прощения… Я не ошибся – это дом Альберта?

– Да, – ответил Гера и кивнул.

– Как себя чувствует хозяин? Надеюсь, он в сознании?

– Кажется, в сознании, – с некоторым сомнением ответил Гера и уточнил: – Во всяком случае, он двигается.

– Слава богу, – душевно произнес голос. – Значит, господь услышал мои молитвы. Я не хочу утомлять Альберта разговором по телефону и прошу вас передать ему, что Жорик навестит его сегодня в одиннадцать часов.

В трубке раздались короткие гудки. Тотчас дверь распахнулась и в комнату влетела Лисица с зубной щеткой во рту.

– Кто-то звонил? – крикнула она, брызгаясь мятной пеной.

Гера неуверенно кивнул, а Лисица выхватила у него трубку и посмотрела на погасший дисплей.

– Кто звонил? – взволнованно спросила она, сжимая зубную щетку в кулаке, словно это был нож для разделки крупного рогатого скота.

– Какой-то Жорик, – пробормотал Гера, интуитивно чувствуя, что сделал что-то не то, и за это будет бит.

– Жорик?!! – крикнула Лисица. – Что? Что он тебе сказал?

– Что навестит твоего папу сегодня в одиннадцать.

– В одиннадцать?? – ахнула Лисица. – А уже без четверти десять!! А что ты ответил? Как ты представился?

– Я? Никак. Я просто так говорил…

– Что ты наделал! – едва не плача, воскликнула Лисица. – Ты не должен был говорить с ним! И куда я теперь тебя дену? Кем ему представлю?.. Папа! Жорик звонил!

Лисица выбежала из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.

«Вот те на! – сконфуженно подумал Гера. – Кажется, я что-то напортачил».

Самое лучшее, что Гера мог сделать в этой ситуации – это незаметно ретироваться. Он надел майку, сунул ноги в кроссовки и на цыпочках вышел на лестницу. Не успел Гера спуститься на один пролет, как за его спиной раздался голос:

– Доброе утро, мой юный друг!

Гера мысленно выругался и обернулся. К нему шел Пилот. Он был в тренировочных брюках с голым торсом. Лицо полыхало румянцем, щеки были тщательно выбриты, на шее висело полотенце. От папы буквально исходила энергия здоровья.

– Что тебе сказал Жорик? – спросил он.

Гера повторил то, что уже говорил Лисице.

– Значит, в одиннадцать… – пробормотал Пилот и почесал свой сократовский лоб. – А ты куда крадешься, словно кот за сосиской? Наломал дров – и деру?

– Как ваша спина? – полюбопытствовал Гера, меняя тему.

– Спасибо. Уже зажила, – ответил Пилот и поиграл грудными мышцами. – На мне все быстро заживет. Когда в авиации служил, мне пропеллером ногу отрубило. Но уже к утру новая выросла.

– Причем, сразу в ботинке! – подсказал Гера.

– Нет, – мрачным голосом ответил Пилот. – Ботинок я со старой ноги снял… Еще денег хочешь, сынок?

– Деньги я не очень люблю, – признался Гера. – Мне бы лучше вещами… Например, видеокамерой.

– Опять видеокамерой! – вскинул брови Пилот. – Зачем тебе столько видеокамер? Ты хочешь открыть телецентр?

Гера не успел ответить, как с первого этажа раздался звонкий голос Лисицы:

– Папа! Хватит болтать! Помогай! Время идет!

Она стояла под лестницей в резиновом фартуке. Ее руки были по локти белыми, словно девушка просеивала муку.

– Пошли! – сказал Пилот, опустив руку Гере на плечо. – Я не могу тебя отпустить. Ты нам нужен.

– И долго я буду беззастенчиво пользоваться вашим гостеприимством? – попытался выяснить Гера.

Пилот дал ему исчерпывающий ответ:

– А кто тебя просил разговаривать с Жориком? Теперь я должен как-то объяснить ему, что за парень говорил с ним по моему мобильнику. А Жорик – персона очень важная. Это, можно сказать, нефтяная скважина. Это кимберлитовая трубка! И если его что-то насторожит, наши переговоры сорвутся. И тогда мне придется обмазать тебя цементом и поставить на карниз дома.

– А почему на карниз? – из чистого любопытства спросил Гера.

– Для симметрии, мой юный друг, для симметрии. Слева от лестницы три амурчика стоят, а справа – четыре. Не красиво…

– Ладно, уговорили. Я остаюсь, – согласился Гера.

Все трое спустились на кухню. Гера надеялся, что его накормят завтраком в виде блинов с черной икрой или, на крайний случай, оладий с красной. Но на обеденном столе, застеленном клеенкой, стоял пакет с алебастром, алюминиевый тазик и несколько разноцветных бутылочек, похожих на косметические маски.

«Фигушки! – подумал Гера. – Алебастр жрать не буду!»

– Делаем все быстро, – сказал Пилот, – но аккуратно.

Гера понял, что пока ему отводится роль наблюдателя. Он встал поближе к окну, чтобы не мешать и, во-вторых, чтобы в критический момент выбить головой стекло и добыть свободу.

Лисица открыла холодильник и вынула оттуда уже знакомый Гере торт с глубокой вмятиной посредине. Она поставила его посреди стола и подула на него, будто заметила на нем пыль.

– Застыл? – спросил Пилот.

Вместо ответа Лисица постучала по поверхности торта кончиком столового ножа, при этом звук был