мужской голос. Он легко перекрывает шелест пергамента и тихие перешептывания собравшихся.

— Так объясните же мне, пенсэхат, отчего все эти ваши великие планы провалились? Нет ни новых территорий, ни богатой добычи, ни торговых путей, зато средств на войска потрачено более чем достаточно, чтобы вооружить вторую провинцию? Пора давать отчет.

В мягком голосе прозвучал строгий, суровый приказ.

— Ну же, я жду?

— Кхм, прошу прощения, райя, — после долгого молчания, сопровождавшегося шелестом пергамента, звоном металла и шуршанием плотной тяжелой ткани, ответил молодой голос, — этот младший пэвэй… хм, занимается сбором отчетов. И получал отчеты о запросах от многих отрядов… нэ, солдат? И заметил несколько странное… Множество свитков от отрядов и крепостей поступало с просьбами о недостающих припасах. Крепости жаловались, что… запасов еды не хватает, караваны не приходили вовремя или не приходили совсем…

Шелест, грохот рассыпающихся тростниковых тубусов.

— Ох, простите, вот, это вот эта стопка, — сквозь поднимающийся негодующий ропот пробился голов молодого пэвэй, — вот еще, запросы и повторные запросы на подкрепление, наконечники стрел и дополнительные снаряды для осадных машин для штурма крепости… ох, простите, простите, Касанг. Вот, вот, последний с датой за пять дней до штурма. Поступил вовремя, вот, пометка от курьера, передан в крепость Мерпати, где, собственно, склады и казармы временные располагались.

Еще грохот, торопливые шаги, путанные извинения.

— Вот тут… это доклады от караванщиков и разведчиков, о засадах на фургоны, запросы на большее количество охраны для перевозки грузов и сопровождения бэкалани[32]. Это список пропавших грузов, — голос стал увереннее, — и безвозвратных потерь среди бэкалани. Еще раз прошу прощения…

— То есть, — звучный голос прервал доклад пэвэй, — обобщая все эти доклады, сообщения и списки, можно сказать, мои войска проиграли компания, потому что из не кормили, и не снабжали оружием. В достаточном количестве.

— Ну, прошу прощения, райя, по всей видимости, да…

— Замечательно, благодарю за службу… и кто же среди вас, пенсэхат, отвечает за снабжение войск, охрану бэкалани и разведку караванных путей?

Реальность. Предгорья Мелитун, провинция Лима, город Нихан

Небольшой городок, состоящий из двух улиц и одного перекрестка тих и задумчив, когда патрульный отряд наемников Джихан Беру проезжает его. Две дюжины вооруженных и одоспешенных всадников на непритязательных, но надежных лошадках неспешно двигаются между невысоких домов, огороженных высокими заборами из белого камня. Из-за краев выглядывали только пестрые крыши с забавными коньками и загибающимися карнизами и свежая зелень роскошных, расцветающих розовым, белым и алым садов.

Местные жители отходили с дороги, прижимаясь к стенам, но, казалось, не пугались. Парочка в расшитых свадебных одеяниях с перевитыми общей лентой руками, обнимаясь, помахали руками и свернули в узкий сумрачный проулок между двух высоких стен. Мальчишки в серых заплатанных рубахах гуськом просочились вдоль стены, обрывая свисающие цветы, перешептываясь и хихикая. По солнечной стороне, жмурясь, шествовал кот, за ним семенила пожилая вани в тяжелой темно-зеленой мантии, подметающий пыльную землю расшитым подолом.

Кехан ехал последним по странной привычке, прикрывая воображаемое отступление, отстраненно вслушивался в город по столь же странной привычке, пересчитывал встреченных людей и спины своих Джихан Беру.

Кажется, в городке слишком мало людей. Ведь уже почти полдень, на улице тепло и солнечно. Самое время прогуляться, посплетничать, поторговать или затеять какое-то веселье.

Но ни торговых палаток, ни разносчиков, ни шума, обычно сопровождающего городскую жизнь.

Странно.

Кехан, склонив голову к заплетенной гриве лениво переступающей копытами лошади, тронул рукояти бенго, провел по кожаным лентами и кистям, проверил, легко ли выходят клинки из ножен. И вслушался в город, оттаскивая себя от наступающего из пустого очага холода.

Городской шум все же был, но совсем тихий, словно перепугано прячущийся за стенами, дверями и ставнями, задвинутыми засовами.

Но ничто из этого не казалось неправильным.

Впереди показались последние дома, за ними начинались полудикие сады, сейчас покрывающиеся темной зеленью наравне с цветами. Дикие ягодники и хлебные деревья все еще демонстрировали голые ветви, однако шипастые магнолии и низкие сосны достаточно скрывали от чужих взглядов каменистые склоны.

Извилистый забор, осыпающаяся побелка, узкий переулок, в густой тени ничего не разглядеть. Следующий забор, еще одна крыша, с синими драконами на гребне.

Переулок. Тьма с нем такая же обыкновенно-густая, но… прорезается неожиданно суматошным, паникующим детским шепотом.

Кехан придержал лошадку, чуть замедляясь, не торопясь миновать узкую щель между стенами.

— Давай, давай же! — надрывный шепот.

И в ответ отчаянное и испуганное детское:

— Беги, давай же, беги! Я не дотягиваюсь!

И Кехан, коротко свистнув, свернул в переулок.

Лошадка нервно дернула головой, ныряя в странно осязаемую, склизкую и густую темноту.

Задрав голову, Кехан успел заметить свисающего на ту сторону забора мальчишку лет десяти. Привстал, и, схватив за босую ногу, дернул назад.

Мальчишка охнул и рухнул ему в руки. Жилистый, грязный, на лице кровь, но одет прилично и подстрижен аккуратно.

Из-за стены раздалось паникующее:

— Леан?

Мальчишка расширил глаза, осознав свое положение, открыл рот и почти закричал в голос. Кехан успел зажать ему рот, качнул головой.

Чутье вопило, поторапливая.

Память кружила листьями на ветру.

Отсадив мальчишку, притер лошадку к стене, встал на седло, подтянулся и свесился вниз, мимоходом порадовавшись, что ни пик, ни битой керамики в верх стены не встроено.

Внизу, задрав голову, стоял еще один мальчишка. Чумазый, в драной старой рубахе, он изо всех сил старался стать невидимым.

— Пш, давай, — шикнул Кехан и спустил вниз ленту бенго.

Мальчишка, не раздумывая, вцепился в кисть, и Кехан потянул вверх. Груз оказал помощь, упираясь ногами в неровную кладку и миг спустя оказался на стене.

Кехан сдернул его вниз и осел в седле.

Тихо понукая лошадь, попятился с грузом из переулка.

— Что там? — спросил тихо сжавшихся перед ним в комок мальчишек.

Мельком во дворе он не заметил ничего особенного. Полуголые деревья, старые серые стены дома.

Мальчишки дружно икнули, практически онемев от смеси ужаса и облегчения.

Выбравшись из переулка, Кехан развернул лошадь, ускоряя ее ленивые шаги. Остальные Джихан Беру почти выехали из города, кое-кто оглядывался. И они, кажется, осторожно формировали боевое построение, не торопясь щетиниться пиками, но…

Кехан ускорился. Чутье подгоняло, но торопиться это привлекать излишнее внимание. Кого бы то ни было.

— Там, там… — один из мальчишек, Леан, отмер, — эхли… эхли…

И за спиной заворчали, зарычали камни, задрожала земля.

— Ша, ра джахат! — Кехан не стал дослушивать, с силой пиная лошадь каблуками. Та, злобно взвизгнув, рванула вперед, резко, едва не сбрасывая пассажиров. В пару мгновений пролетев последние дома, они выскочили на утоптанную дорогу, к задержавшемуся строю Джихан Беру.

Кехан вломился в