— По крайней мере, теперь я знаю, когда это произойдет, — вместо того чтобы как всегда обидеться, пошутила Келли.

— Ты не сердишься на меня? — удивленно воскликнул Александрос.

— С чего бы это? — еще более удивленно спросила она.

— У тебя появилось чувство юмора?

— Оно было у меня всегда, просто потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к твоим плоским шуткам, — бойко парировала девушка.

— Браво! — воскликнул он. — А то сколько можно играть в одни ворота?

— А ты испытываешь удовольствие, задевая достоинство другого человека?

— Нет. Я испытываю удовольствие, когда вижу, что другой человек умеет отстоять свое достоинство.

— Что ж… Буду иметь в виду, — грустно проговорила Келли. — Но эти слова в очередной раз опровергают твои уверения в том, что у нас нормальный брак. По-моему, в нормальной семье жене не нужно защищаться от собственного мужа. А ты как думаешь?

— Думаю, ты сегодня очень устала и от этого слишком болезненно все воспринимаешь, — холодно произнес Александрос, заранее понимая, что подобный разговор ни к чему доброму не приведет.

— Конечно, — раздраженно кивнула Келли. — Я ведь такая мнительная.

— Я этого не сказал, — нервно возразил Александрос.

— Буквально — не сказал. Но я не такая дура, чтобы не понять подтекста.

— Заткнись! И… Марш в постель! — скомандовал муж, резко поднявшись из-за стола.

Келли томно смотрела на него сквозь опущенные ресницы. Каждый раз овладевая ею, Александрос был готов без всяческих преамбул и многословия дать ей знать, что не отпустит ее никогда, что сделает ее матерью своих детей, что она обречена быть с ним вечно. Но затем этот порыв необъяснимым образом ослабевал.

Когда Келли проснулась, близилось время ланча. Она еще накануне предупредила свою ассистентку, что намерена взять выходной. Конечно же, мужа рядом не оказалось.

Келли обняла его подушку. Девушка замирала от счастья, вдыхая оставшийся на ней аромат любимого. Она бессмысленно улыбалась, не думая ни о чем.

Понежившись в постели еще несколько минут, Келли села и накинула на плечи шелковый пеньюар. Она оглядела всю спальню, желая обнаружить пояс от него. И еще раз улыбнулась, предположив, что он, должно быть, остался в гостиной, там, где они ночью так дерзко любили друг друга.

— Ты уже видел сегодняшние газеты? — с вопроса начал телефонный разговор Александрос.

— А ты как думаешь? Меня с утра об этом спрашивают, — ответил его адвокат, ядовито усмехнувшись. — В любом случае я хотел созвониться с тобой на днях. У меня сейчас очень много работы — несколько параллельных процессов.

— Ладно, отложим. На этой неделе я буду в Афинах. Звони туда, если я тебе понадоблюсь.

— Думаю, с твоим делом проблем не должно возникнуть. Все пройдет быстро и просто, — заверил его адвокат.

— Быстро и просто… Мне это нравится! — бодро отозвался Александрос и повесил трубку.

Это и так продлилось дольше, чем он рассчитывал. В любом деле можно столкнуться с непредвиденными обстоятельствами. Хотя в данном случае жалеть не приходилось — Александрос не получил ничего, кроме удовольствия.

И все же одна проблема уже возникла. И это произошло не сейчас, а семь лет назад, когда мать убеждала его в необходимости женитьбы на Пие Кириаполос. Александрос дал тогда свое согласие, однако собственный выбор представлялся ему иным. Он лишь ждал, когда соседская девчонка повзрослеет, не столько годами, сколько сознанием. Но она выбрала путь предательства, а не любви… Келли Демаршис оказалась опаснее всех женщин мира, потому что только ее он по-настоящему желал.

— Выходные в Афинах? — удивилась Келли. — Это довольно неожиданно.

Ее улыбка разрывала ему сердце с тех пор, как он решил положить конец их браку. Александрос знал, как ее ранит известие о разводе.

Он провел ладонью по щеке девушки и подумал, что давно не видел на ее лице пунцового румянца смущения.

— У тебя выдалась тяжелая неделя, я хочу, чтобы ты хорошо отдохнула… без меня, — докончил после паузы фразу Александрос.

Келли нахмурилась.

— Ты летишь без меня? — в недоумении воскликнула она, выдав свое разочарование.

Он хитро улыбнулся в ответ.

— Отлично! — бросила девушка. — Найду, чем заняться.

— Я пошутил. — Он поцеловал жену в шею. — Вылетаем завтра рано утром.

И вновь они подъезжали к вилле. И вновь Tea спешила их встречать. Но иначе, чем прежде, — женщины радостно обнялись. Теперь они могли беспрепятственно излить свою взаимную симпатию.

Tea знала то, чего не желал знать Александрос. Она верила Келли, не требуя доказательств, но хранила это в тайне, потому что Келли сама попросила ее об этом. Девушка хотела, чтобы Александрос простил ее несмотря на подозрения, поверил бы ей, как поверила Tea. Он бы так и сделал, если бы любил ее по-настоящему. Келли не желала, чтобы их отношения зависели от ошибок прошлого. Оба они стали другими людьми. Но если семь долгих лет не стерли из сознания ее любимого мужчины прежних обид, то рискованно было вступать с этим мужчиной в новую жизнь.

Морально Келли подготовила себя к скорому разводу. Она рассчитывала услышать об этом от Александроса со дня на день. Тем более странно было оказаться снова на вилле, где прошел не менее странный медовый месяц.

Накануне вылета Келли, лежа в объятьях Александроса, заключила пакт с самой собой. Она решила инициировать развод по возвращении из Греции, поскольку ожидание неизбежного казалось ей невыносимым.

Поужинать они отправились в самый дорогой ресторан греческой столицы. Их беседа за столом была как всегда сбивчивой и исполненной скрытых и явных взаимных упреков.

Келли допила свой кофе, Александрос расплатился, они вышли из ресторана и сели в машину. Как обычно, Александрос предпочел в дороге молчать. Келли хоть и знала об этой его привычке, но смутное беспокойство закралось в ее душу.

Она осторожно посмотрела в его сторону:

— Что не так? — резко спросил он, заметив ее беспокойный взгляд.

Не помня себя, Келли выпалила:

— Давай остановимся, Александрос. Я не желаю больше это продолжать. Мне кажется, я заплатила по счетам и теперь требую свою жизнь обратно. Я хочу домой. Сейчас же. Я хочу развестись с тобой.

Александрос остановил машину. Он потянулся к жене, желая обнять. Ее слова стали для него настоящим ударом. Он рассчитывал произнести их первым и… не развестись, нет… просто заставить ее почувствовать эту боль.

— Не трогай меня, Александрос! — вскрикнула она. — Я больше не позволю тебе прикасаться ко мне! Достаточно этой пытки! — в истерике выкрикивала девушка.