– Успокоила, – сообщила она подходя, и останавливаясь рядом со мной. – Ну? Расскажешь, что происходит?

Я поднял на неё взгляд.

Моя любимая, родненькая, Юленька, дорогая. Сколько мы вместе? Без малого пятнадцать лет, с самого универа. Чуть ли не пол-жизни. Всё у нас было, и радости и печали, и счастья и горе. Поддерживала друг-друга, помогали, всё вместе! Вместе. А теперь вот нет… Не могу я тебt сказать, не могу признаться. Не сегодня. Не сейчас.

– Да ничего, – нейтральным голосом проговорил я. – Таблетки пью, что врач прописал. От них видать и заторможенность. С координацией проблемы, то спотыкаюсь на ровном месте, то на углы натыкаюсь, то из рук всё валится. Ты уж прости.

– А кричал почему?

– Так на себя и орал. Бесит. Как калека какой. Извини, что напугал. Больше не буду.

– Милый, – Юля подошла вплотную, обвила мою шею руками, заглянула в глаза, – не переживай ты так. Это же временно. Пройдёт. Ты поправишься. Врачи же сказали, что ничего страшного и непоправимого не произошло. Так ведь?

– Угу, – хмыкнул я.

– Ну вот. А по поводу заторможенности, – так может дозировку уменьшить? Или без таблеток голова сильно болит? Спать не можешь?

– И то и то, – уклончиво ответил я. На самом деле таблетки я пил только на ночь и то не всегда. Очередная моя ложь любимой женщине. – Попробую без них.

Юля улыбнулась, и наградила меня нежным поцелуем.

– Я тебя люблю – прошептала она, отстраняясь.

– Я тебя тоже.

– Давай всё уберём, а потом пойдём фильм смотреть.

– Давай.

Юля выпорхнула из комнаты, и отправилась в ванную за тряпкой и ведром. Я с тоской посмотрел на мокрые обои и осколки стекла на полу.

– Наделал дел?! – В дверях показался Семён.

– Удильщик, – шёпотом ответил я. – Поджидал меня.

– Стаканом то в него зачем? Мог бы подушкой бросить. Эффект был бы тот же.

– Я не… растерялся…

– Понятно. Побудь с женой, но потом спать не ложись. Надо поговорить.

– Хорошо – я коротко кивнул в ответ. Семён отступил в коридор, и почти сразу же в комнату вошла жена.

Следующий минут двадцать мы с Юлей занимались приборкой. И если осколки стакана собрали довольно быстро (хоть для этого и пришлось поползать на коряках), то с пятном на стене всё оказалось сложнее.

– Ладно, забей, – махнул я рукой, когда понял, что битва за чистые обои грозит затянуться до утра и обнажить бетонные стены.

– Блин, некрасиво – сокрушённо покачала головой жена.

– Постер сюда повесим. Станет даже лучше. А то стена пустая совсем…

– Ну так то да. Что-нибудь стильное и крутое.

– Ага. Давай уже фильм смотреть.

– Давай. Я тряпки унесу, а ты вино открой.

Седьмой сезон, десятая серия, бутылка красного сухого, нарезка сыра и плед один на двоих. Мы любили так посидеть. Тихо, спокойно, вместе. Правда, с рождением дочери времени на это стало гораздо меньше, но всё равно, разок на недели нам удавалось так отдохнуть. А когда Сашка подросла, то и не один. Всё-таки бессонные ночи, и ранние побудки (даже в выходные) остались позади.

– Посидишь ещё? – спросила жена, когда по экрану поползли титры.

– Да. Пожалуй.

– Ну сиди. Только недолго. А я спать.

– Давай. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Она поцеловала меня и ушла, и я остался один. Некоторое время молча сидел на диване пялясь в дверной проём в ожидании Семёна. Но он почему-то не шёл, хотя сам просил меня его дождаться. Подождав минут десять, я поднялся и направился к бару. Повторил нехитрые манипуляции, повернулся, и чуть не разгрохал второй стакан с виски за вечер. В кресле у журнального столика сидел мужчина. Белая майка, допотопное трико, щетина, короткостриженые волосы сильно тронутые сединой. Смотрел он в мою сторону но не на меня, а как будто рядом.

– Вы кто? – хрипло от удивления и испуга спросил я.

– Привет Тоша! – вместо ответа проговорил незнакомец, и услышав его голос я вздрогнул. Этого не могло быть! Это было просто невозможно! Я тряхнул головой, потёр свободной рукой лицо, глаза. Гость не исчез, не растаял в воздухе…

– Как дела? – не дождавшись от меня приветствия, и всё также продолжая смотреть мимо меня, спросил он.

– Деда, – я запнулся, подбирая слова, – это ты?

– Школы у нас в деревне не было. В село приходилось ходить. А до него несколько километров, и идти через лес.

– Ты – выдохнул я. Голова закружилась, я поспешно шагнул к столу, оперся о него, поставил стакан. Дед! Мой дед, в моём доме! Здесь! Сейчас! Эту историю он рассказывал мне наверное раз сто. В детстве, вместо сказки на ночь. Про то, как один раз зимой шёл утром в школу, а за ним увязался волк. Я знаю её наизусть. Слово в слово.

Но! Мой дед умер десять лет назад! Растаял за два месяца от болезни. Исхудавший, обессиленный, бесконечно уставший, дряхлый старик, таким он ушёл. А сейчас, передо мной сидел пожилой, но ещё довольно крепкий мужчина. Такой, каким я запомнил его в детстве: весёлый, сильный, здоровый, жизнерадостный!

Как же это…

Я скривился. Здравомыслие обожгло. Стало горько и обидно.

Это просто галлюцинация, новый приступ! Он не реален.

– Он шёл за мной наверное с километр, – продолжал рассказывать Дед не обращая внимание на калейдоскоп мыслей и эмоций промелькнувших у меня на лице. – Метрах в сорока-пятидесяти позади. Я остановлюсь, он тоже. Я пойду, он следом. Я сперва даже подумал, что это просто собака. Попробовал позвать – никакой реакции. Близко не подходит, хвостом не машет, не лает. Да и у нас в деревне таких точно не было. Я их там всех знал. Деревня-то – десять домиков. Понял что волк. Страшно стало, жуть. Но я не побежал. Потому как если зверь на тебя смотрит и не кидается, бежать нельзя ни в коем случае. Палку подобрал, но много ли от неё проку?! Я ж совсем сопливый был – лет восемь. Так и шли. Я впереди, он следом. Только когда из леса вышел, только тогда он отстал.

Дед умолк. Сунул руку в карман трико и вытащил портсигар. Я закусил губу, с одного взгляда узнав вещицу. Увесистая плоская коробочка из белого металла. Скруглённые углы. Маленькая защёлка. На крышке выгравированы охотничьи собаки идущие по следу, на обратной стороне – полосами крохотные пупырышки-рифления.

В детстве я постоянно брал его, иногда даже без спроса. И не для того чтоб украсть папиросу. Нет. Просто уж очень он мне нравился. Хотелось подержать в руках, потрогать, покрутить. Поиграть, воображая, что он мой собственный, а я уже взрослый… И как-то раз, дед мне его подарил. Просто так. Вытащил папиросы, протянул, и сказал “на, не потеряй”. И потрепал по голове. Я был счастлив. Хранил в нём вкладыши из жвачек, наклейки, другие детские богатства, а когда подрос и появились первые свои деньги то и их.