здании — это то, что боги не требовали от своих служителей целибата. Монахи и монахини могли спокойно уединяться в своих кельях. Но и разврата администрация духовенства не поощряла. Так что оргии в монастыре были очень редки. Молодых в монахи и монашки не брали, чаще всего это были женщины и мужчины за 40 или 50. Во время религиозных праздников в монастырь привлекали к своей деятельности дополнительных верующих, наделяя их временным саном, но в остальное время монастырь на две трети пустовал. Женский корпус находился на втором этаже, мужской на третьем. Первый этаж служил совместной столовой, там же располагались места гигиены, уборные, мастерские, монашеская лавка и небольшие часовни для молитв. Монахи преимущественно пользовались своими индивидуальными местами молитв, расположенных в своих кельях, а такие часовенки были поставлены специально для прихожан. Аскетизм тоже не был в почёте у монахов, боги требовали от своих последователей скромности, а не самоотречения. В дневное время верующие могли спокойно посещать первый этаж и общаться с монахами, на второй и третий путь им был закрыт.

Ночь уже примерялась, как половчее забраться по стене и залезть в узкие оконца. Но Лео положил ей руку на плечо и отрицательно помотал головой.

— Хватит с меня ваших чудес эквилибристики.

Он подошёл к двери и постучал в неё.

— Да! Кого там тёмные боги привели? — раздался сварливый недовольный голос.

Похоже, стук Лео кого-то разбудил.

— А вы не скажите, как пройти в библиотеку? — каким-то не своим, сиплым голосом сказал Лео.

— Да будь ты проклят за то, что тревожишь мой покой в столь поздний час! Да чтоб твою душу сожрали тёмные боги, да чтоб твои члены иссохли и отвалились, на обчитайся, — на двери на секунду открылось окошечко и оттуда вылетела деревянная табличка, ударившая Лео в лоб.

Лео, потирая лоб, поднял табличку и начал изучать её. Это оказалась молитва богине смерти о лёгком издыхании.

— Это старуха Марта, божий одуванчик, ярая сторонница Матери Земли, ей лет уже 120, она старее, чем этот город. Говорят, боги на неё за что-то разгневаны и не пускают в свои чертоги, поэтому она всё живёт.

— Ну, и как нам поможет эта информация?

— Щас покажу. Кассандра, дай подержаться за сиськи.

Брови у Кассандры улетели от такой наглости.

— Да, не то что бы я против, но не время и не место.

— Надо для дела!

— Ну, если для дела, тогда лапай.

Ночь, площадь перед монастырём, эксгибиционист в плаще на голое тело мнёт грудь одной девушки, в то время как вторая девушка нетерпеливо ожидает, сложив руки на груди. Романтика.

— Всё, достаточно, — сказал Лео, затворяя плащ поплотнее, потом он согнулся и, судя по движениям, начал снимать с себя трусы, — На, не потеряй, у меня мало что осталось.

— Буду хранить как самое ценное, — сказала Кассандра, засовывая трусы в карман.

Лео снова постучал в дверь монастыря.

— Да кому же там не спится-то?!! — раздался сварливый женский голос.

— Умоляю вас, откройте, я подобрал на улице сироту, ребёнок говорит, что он чудом выжил из недавней бойни в приюте, а после этого скитался по улицам, прося корку хлеба. Малыш нуждается в крове и тепле.

Засов с той стороны заскрипел и отодвинулся, дверь отворилась и на пороге возникла вытянутая, как бамбук и худая, словно швабра, пожилая женщина.

— Ну, где ваш малыш?

— Да вот он, мой малыш! — сказал Лео, распахивая полы плаща.

От увиденного впечатлительная монахиня потеряла дар речи, а потом и лишилась сознания.

Внутрь прошмыгнули хмурая Ночь и зажимающая от смеха рот Кассандра.

— Извращенец, да лучше бы я её вырубила ударом по голове, — буркнула Ночь.

— Хи-хи, ой, не могу, великий комбинатор. Признавайся, шалун, ты ведь специально повернул дело так, чтобы потрясти перед старушкой своим хозяйством.

Сейчас, когда адреналин схлынул, Лео стал краснеть.

— Не смешно. Кассандра, верни трусы. Ночь, ты можешь воспользоваться одеждой Марты и спокойно обследовать монастырь.

— Мало того, что ты оконфузил бедную старушку видом своих чресл, так ты хочешь её раздеть и надругаться, — продолжала веселиться Кассандра.

А вот Ночи идея с переодеванием вполне понравилась. Она быстро раздела монахиню и облачилась в её одежду, к радости Лео, который, наконец, смог одеться в освободившиеся тряпки.

Глава 87 ок

Ночь осторожно обыскивала кельи, в которых были размещены девочки из приюта, детей оказалось пятнадцать. Расселили их по 2 девочки в келье, поэтому процесс поиска не должен был надолго затянуться.

Когда они проникли в монастырь, было решено, что Ночь займётся поисками самостоятельно, а Кассандра и Лео вернутся в приют. Шататься по монастырю всей толпой — не самая лучшая идея и даже если учесть, что время ночное и все спят, то их всё равно мог кто-нибудь заметить. Поэтому Ночь просто раздела старую монахиню, уложила её на топчан, который располагался недалеко от двери, накрыла одеялом и проводила своих компаньонов, задвинув на двери засов. Даже если старая Марта придёт в себя, то какое-то время будет в недоумении. Дверь закрыта, всё спокойно, никого не грабят, не убивают. Может, ей всё это приснилось от затяжного целибата? Единственный прокол — это то, что одежды нет, но даже если монахиня и свяжет отсутствие одежды и свой “сон”, то остаётся надежда, что она никому ни о чём не расскажет.

Поначалу встал вопрос, как отличить детские кельи от взрослых, но он решился сам собой. Кельи взрослых были заперты изнутри, а из детских просто повыдёргивали засовы. Передвигаться без источника освещения было тяжело, но глаза близняшек были модифицированы и в темноте они более-менее видели чётко. Не так, конечно, как Злюка, но достаточно чётко на расстоянии двух с половинной метров. Когда Шакал и Ванесса проектировали улучшенного человека, они решали, что из двух улучшений выбрать ночное зрение или дальнозоркость. При улучшенном ночном зрении глаз терял человеческий облик, приобретал ярко жёлтую окраску, при дальнейшем развитии этой способности зрачок становился вертикальным. Поэтому решили ограничиться слабым ночным зрением, но достаточно качественным на коротком расстоянии и чёткости дальнего зрения днём.

На третьей кельи Ночь нашла искомое, Матильда спала, завернувшись в одеяло, и тихо вздрагивала, зовя во сне родителей, это был беспокойный сон с кошмарами.

— Мама, Папа, защитите меня, кто-нибудь, — бубнила Матильда сквозь сон.

— Эй, — Ночь аккуратно потрясала Матильду за плечо.

Девочка легко проснулась и чуть было не подняла визг от испуга, увидев в темноте только тёмный силуэт.

— Не визжи, это я, Ночь, сейчас я дам тебе разглядеть