Катя почти кричала. А вот подруга. Как там ее… Нина? Нина была сама спокойствие.

– Нет, тут совершенно нет логики! Ну кто ты такая, чтобы для тебя нанимали киллеров? Сама же сказала, что твоя единственная родственница профукала все деньги твоего отца и тебе даже пришлось во время учебы подрабатывать поломойкой и жить в общаге. Зачем ты им? Кстати, а кто, ты говорила, тебя спас?

Хм… Яр выключил запись. Забавно! Наследница застройщика Свечина – банкрот? Но… как такое могло случиться? Если это так, тогда действительно нет смысла в том, чтобы ее убивать! Или… может, она свидетель?

Ярослав снова щелкнул кнопкой диктофона. Та-а-ак, что там у нас дальше…

– Их было двое! Один высокий. Он подошел, когда меня ранили, а потом подбежал второй. Ярослав. А потом я потеряла сознание.

Стоп! Что за бред?! Допустим, она видела Длинного. Но почему Катя утверждает, что тот подошел первым?! Ведь Яр мог поклясться, что, когда он бросился на крик в подворотню, кроме тех двоих и лежавшей на асфальте Кати, никого не было! Значит, Длинный был с теми двумя? А потом? Спрятался? Что за бред!

– Знаешь, хорошо, что все вышло именно так. Если бы ты пошла с теми двумя, было бы еще хуже! И вполне возможно, тогда бы тебя некому было спасти!

А интересно: зачем нападавшим просить Катю куда-то с ними пойти? Прав Саня, девушку ранили после того, как она закричала. Но! Если она была нужна живой, то зачем убивать? Или это был запасной план на случай провала главного?

– Возможно! – в голосе Кати послышалась апатия. – Нин, что-то я устала. Очень! Можно я отдохну? А ты приходи, когда захочешь!

– Долго тебя тут будут держать? – А вот посетительница, кажется, была огорчена, что придется уйти.

– Не знаю. Врачи говорят, что еще рано делать прогнозы.

– Ну, ты тогда отдыхай. И поговори с врачами! Как только будет можно уехать домой, только скажи! Я Ваську позову. Он тебя враз перевезет! Дома-то лучше!

Что еще за Васька? Кажется, Катя говорила, что они живут вдвоем.

– Ага. Лучше, – почему-то неуверенно согласилась Катя и, помолчав немного, добавила: – Конечно, я скажу!

– Вот и здорово! Чуть не забыла! Тут йогурты, яблоки, мандарины. Поправляйся! – Послышался цокот каблучков, скрип кресла. Затем снова раздался голос Нины: – Ну, как я? Зацени – духи «Молекула»! Хит продаж! Как тебе запах?

– Супер! – послышалось вежливое покашливание.

– Еще бы! Васька подарил! Ладно, убежала я! – снова цокот каблучков, хлопнула дверь, а дальше начался ад. Катя страшно раскашлялась, Игорь что-то пошутил про акулу, потом послышались крики, команды врачей, требование вколоть антигистамин и нести кислород.

Яр выключил диктофон и задумчиво посмотрел на Катю. Совпадение или нет? Приступ начался тогда, когда Нина собиралась уходить и опрыскалась духами. Предыдущее нападение тоже спровоцировало тяжелейшую аллергическую реакцию.

Но зачем Нине убивать соседку? Она же сама сказала, что та – банкрот. Квартира съемная. Если Катя мешает ее бурной личной жизни с неизвестным Василием, так проще снять другую квартиру. Что-то не сходится! А может, у Кати приступы астмы случаются спонтанно? Из-за резких запахов, например? И Нина вовсе не хотела спровоцировать приступ, просто решила похвастаться новыми духами…

Ладно, сначала надо поговорить с Катериной. Дождаться, когда она проснется, и поговорить! А может, и впрямь выкрасть ее из больницы? Дело Длинный говорил. Опять же, если он был в сговоре с нападавшими, зачем помогает Ярославу? Или это ловушка?

Понимая, что голова вот-вот лопнет от всех этих вопросов, Ярослав придвинул брошенную в спешке на стол папку с документами и снова принялся ее просматривать.

Один лист его заинтересовал. Это было судебное постановление о том, чтобы считать Галину Олеговну Свечину законным опекуном Кати до ее совершеннолетия. Интересно, где живет эта Галина Олеговна и почему Катя с ней не общается? Или общается? Впрочем, если бы они общались, вряд ли бы Кате пришлось снимать квартиру и работать поломойкой, чтобы оплатить себе учебу.

Яр внимательно посмотрел на фотографию опекунши. Красивое, надменное лицо. Такой палец в рот не клади… Откусит по локоть!

Нет, надо все выяснить. Не могла такая дамочка профукать свечинские миллионы. Скорее бы приумножила… для себя, любимой.

2006 год

Горбольница

За неделю, проведенную в палате интенсивной терапии, Катя все успела разузнать о парне, который так ее заинтересовал. Ну, или почти все: палату, где он лежал, время, когда он бесцельно бродил по коридору или сидел на диване, читая книгу. Он словно ее не замечал! Она могла стоять в метре от него, но он ни разу не обратил на нее внимание. Парень если и поднимал взгляд на Катю, то казалось, будто смотрит сквозь нее. Словно она – невидимка!

Первое время девушка невероятно смущалась их случайных встреч. Завидев выходившего из палаты паренька, она со всех ног бросалась прочь, а после выглядывала из-за какого-нибудь высокого растения в кадке, из-за приоткрытой двери или из-за угла, с жадностью наблюдая за ним.

А ночью она без сна лежала в своей одиночной палате, разглядывая потолок и думая об этом черноволосом незнакомце, таком невероятно красивом, воспитанном и таком странном!

Она даже попыталась узнать у медсестры, как зовут этого парня, но заслужила лишь обидное подмигивание.

– Что, влюбилась? Тебе сколько лет-то, чтобы вешаться на такого взрослого? Еще, наверное, думаешь, что…

Дальше Катя ее и слушать не стала, развернулась и пошла прочь. Что за обидные обвинения? Она хотела было снова отправиться в свою палату, но, заметив, что предмет ее мечтаний вышел в коридор вместе с каким-то пареньком, последовала за ними.

Молодые люди сели на диван спиной к ней и стали смотреть телевизор. Причем приятель черноволосого без умолку о чем-то болтал, время от времени переходя на хриплый смех, а тот, кого Катя втайне назвала Цыганом за его волнистые смоляные волосы, за выразительные темные брови и длинные ресницы, теперь задумчиво смотрел на экран, но, кажется, не видел того, что там происходило. Как, впрочем, наверняка и не слышал болтовни приятеля.

Вдруг Цыган обернулся и внимательно посмотрел прямо на Катю. От неожиданности она замерла, чувствуя, как ноги мгновенно стали ватными. Ни убежать, ни пошевелиться. Только и могла, что стоять и, не отрываясь, смотреть на него.

Парень внезапно отвернулся и снова равнодушно уставился в экран, но Кате показалось, что, пока он смотрел на нее, прошла целая вечность. На негнущихся ногах она доплелась до своей палаты, распахнула дверь и остановилась, глядя на высокую худощавую женщину, которая хозяйничала на ее столе.

Обернувшись к Кате, она коротко кивнула и недовольно поджала губы.

– Здравствуй, Катерина. Я принесла тебе фрукты, новый халат и тапочки. Больничные надо будет завтра сдать.