Применение в этом ключе обратной операции кодирования практически сводило на нет возможность применения указанных методов дешифровки, по крайней мере до тех пор, пока не удавалось накопить достаточный объем шифроматериала, чтобы с высокой надежностью снять обратный (алфавитный) код.

Что касается применения четвертой части шифра — особого шифрования дат и ссылок, то ее целесообразность можно в какой-то степени объяснить желанием отойти от стандартного кодирования в сообщении, которое, как известно, служит необходимой помощью для дешифровки кода, особенно в наиболее тяжелый момент начала этой работы. Это объяснение можно подтвердить и тем обстоятельством, что в «Руководстве» рекомендовалось стандартные выражения, входившие в сообщение, не шифровать кодом, а заменять на постоянных условные выражения (в отличие от «передвижных», принимавших участие в третьей части шифрования) и ставить их в начале шифрособщения, отделяя от текста двумя структурными пятизначными группами — группой дня.

В случае передачи сообщения по радиотелеграфу, чтобы весь текст был представлен в виде набора пятизначных цифровых групп, рекомендовалось не применять третью часть шифра — обратное кодирование цифровых групп передвижными условными выражениями. По-видимому, предусматривалось, и не без основания, что и без этого усложнения шифр получался достаточно стойким.

2. Перешифровальный ключ № 448 «Лямбда».

Он предназначался для перешифрования первоначального цифрового шифротекста, полученного при шифровании сообщения с помощью какого-нибудь цифрового кода. Он был шифром колонной замены с периодом десять тысяч суммарных шифров, при этом все подстановки шифра (размера 10 Ч 10) набирались случайно и равновероятно. Все они были напечатаны и сброшюрованы в две книги по 667 страниц каждая. На всех страницах было по 15 вертикальных столбцов, каждый столбец представлял собой лишний ряд подстановки. Все они были пронумерованы цифрами от 1 до 10 тысяч. Кроме того, были пронумерованы все столбцы на каждой странице от 1 до 30 (внутренняя нумерация).

Верхняя строка подстановки менялась и служила одним из ключей. В качестве этой строки выбирался один из столбцов книги. Его порядковый номер указывался «Цифирным» отделением на определенный период и, как правило, менялся дважды в месяц.

Шифровальщик, приступая к работе, выбирал начальный столбец, называемый «исходным» столбцом. Его номер он помещал в криптограмму, предварительно зашифровав с помощью «Особых указательных групп», о которых подробнее будет сказано ниже. Далее он шифровал первоначальный шифротекст, последовательно применяя к каждому знаку текста свою замену. После шифрования заменой с номером 10 000 шифровальщик переходил к столбцу с номером 1 (по циклу).

Для большего удобства пользования такой сложной системой шифра использовался прибор «Скала». Этот деревянный прибор содержал вертикальную целлулоидную ламу с десятью пустыми клетками, размер которых совпадал с длиной шифровальных столбцов в книге. Шифровальщик вписывал в клетки ламы цифры, соответствующие указанному ключу (номеру столбца), и прикладывал прибор последовательно к шифровальным столбцам. Каждый раз выходила подстановка для шифрования.

Номер начального столбца шифровали особо. Для этого шифровальщик три раза подряд выписывал номер начального столбца (3 Ч 4 = 12 цифр) и добавлял дважды записанный номер последнего используемого столбца (с целью, чтобы помочь расшифровать текст при каких-либо сбоях или ошибках). В результате выходил «указательный ряд» из двадцати цифр. Например: 2563 2563 2563 4812 4812. Далее брался столбец, указанный «Цифирным» отделением в качестве ключа (столбец, выписанный на ламе), и столбец, стоявший рядом с ним (10 + 10 = 20 цифрам). Эта последовательность, называвшаяся «календарным» рядом, записывалась под указательной строкой, после чего производилось вычитание по модулю 10. Полученная строка вставлялась в криптограмму в условном месте.

Как видим, данная система перешифрования была значительно сложнее лозунгового гаммирования короткой периодической гаммой и, очевидно, криптографически более стойкой.

Шифром «Лямбда» были обеспечены «центральные и все штатные заграничные учреждения МИД, а равно чиновники МИД при наместнике Е[го] И[мператорского] В[еличества] на Кавказе и начальнике Закаспийской области и чиновники по дипломатической части при Приамурском, Туркестанском и Иркутском генерал-губернаторах». На время войны этим шифром обеспечивалась также дипломатическая канцелярия при штабе Верховного Главнокомандующего.

Во время Первой мировой войны организацией шифросвязи в МИД занимался «Цифирный» комитет. В 1915 году в него входили А. А. Нератов, В. Арцимович, Н. И. Базили, барон К. И. Таубе, Э. Феттерлейн, Ю. А. Колемин, М. Н. Чекмарев, Н. Г. Шиллинг, И. И. Фан-дер-Флит. Члены этого комитета были в курсе всех вопросов, связанных с организацией шифросвязи в России. В частности, члены комитета имели информацию обо всех шифрах, использовавшихся на линиях связи, о действующих системах ключей и т. п.

Война показала, что Россия не смогла предусмотреть опасность затягивания со своевременным введением новых специальных шифров и кодов на военный период по линии МИД. Уже к концу 1914 года стало понятно, что действующие коды не обеспечивали в достаточной мере тайну шифрованной корреспонденции и вместе с тем не позволяли ускорить сам процесс шифрования. Министерством было предложено срочно изготовить для снабжения своих учреждений:

особые словари в десять тысяч знаков, наборных и разборных: дипломатический русский, дипломатический французский, два восточных и консульский;

словарные наборные и разборные таблицы с особыми вертикальными шифрами;

особые ключи для перешифрования.

Однако через два года, осенью 1917-го, в докладе, представленном руководством шифровального отдела Временному правительству, констатировалось, что выполнение этой запланированной в начале 1915 года программы провалилось и пришлось в качестве временных мер вводить более слабые шифры — «трехзначные словари».

5 октября 1917 года руководитель шифровального отделения МИД Юрий Александрович Колемин (1874–1958) подал подготовленную им вместе с его помощником Михаилом Николаевичем Чекмаревым докладную записку на имя министра иностранных дел С. Д. Сазонова. В ней Ю. А. Колемин изложил конкретные предложения по организации корпорации работников криптослужбы, деятельность которой была бы обусловлена соответствующими гарантиями как экономического, так и морального свойства, и, что не менее важно, корпорации, свободной от протекционизма и других изъянов.

Он писал: «Отделение [шифровальное] теперь функционирует. Но я не вижу возможность, чтобы оно оказалось впоследствии жизнеспособным без проведения в жизнь указанных мной принципов, которые, по моему глубокому убеждению, могут быть изменены в частностях, но не по существу». Иначе дело придет «к неминуемому банкротству, последствия которого могут быть для нас бесчисленными».

Необходимость реорганизации деятельности криптослужбы в целом понимали и руководители министерства. Но вопросы пытались решить лишь формально, хотя и был подготовлен проект, в котором была сделана попытка скопировать подобную немецкую специальную службу. В этих условиях и появился документ Ю. А. Колемина.