Может, лучше было не напоминать им о том, что я все еще хранила вещь от парня, которого мы потеряли.

Внизу появился профессор: отсюда, сверху, он больше походил на куклу, чем на человека. Он убрал со лба седеющие волосы, занял свое место за стойкой и включил микрофон, который издал короткий треск помех.

– Всем добрый день, – сказал он, растягивая слова. – Давайте начнем.

Я не собиралась вслушиваться в содержание лекции, но кое-что писала ручкой в тетради – делала пометки о том, какую одежду носят другие ученики, зарисовывала их позы.

Мне не нужно было изучать социологию. Мне бы больше пригодилась лекция о том, как выглядеть нормальным человеком.

Короткие миссии, на которые мы отправлялись по указанию хранителей, никогда не длились больше дня. Мы не подготовились к интеграции в общество.

По крайней мере, я.

Меня снова охватило раздражение. Почему мы вообще пытались смешаться с толпой? Намного проще просто укрыться в таком месте, где мы могли выжить сами по себе, без какого бы то ни было взаимодействия с другими людьми.

Тогда мне не пришлось бы беспокоиться о том, какое впечатление я произвожу.

Профессор продолжал читать лекцию, на экране один слайд сменялся другим. Краем глаза я изучала Зиана и думала о том, как бы до него достучаться.

– Когда я представляла, как окажусь на свободе, то не ожидала, что часами напролет буду слушать болтовню старого чувака, – сухо пробормотала я.

Зиан дернул бровью, но не оторвал взгляда от записей в тетради.

Постукивая ручкой по исписанной бумаге, я продолжила так тихо, чтобы это мог уловить лишь его острый слух:

– Вот бы мы просто взяли несколько компьютеров и убрались куда-нибудь подальше.

– Нам нужны не только компьютеры, – резко ответил он. – Как только мы выясним, кто она, нужно будет ее найти. Мы не можем просто взять и прятаться.

В какую передрягу мы можем попасть, если парни продолжат попытки встретиться с женщиной, которая работала с теми же людьми, от которых мы бежим?

Я хмуро посмотрела в свою тетрадь. Мы сейчас не в самом подходящем для споров месте. И Зиан совсем не из тех, кто любит спорить, – или, во всяком случае, раньше таким не был.

Я так много еще не знала о парнях, с которыми когда-то была близка.

Но на следующие два часа он оставался в моем распоряжении. Должен быть какой-то способ убедить его, что их безумный план слишком опасен.

Пока я размышляла над проблемой, в мои мысли проник голос профессора.

– Это подводит нас к концепции трайбализма. Очевидно, что формирование связей с другими людьми является важным фактором выживания нашего вида. Но наша склонность создавать своего рода «стаи» может иметь и серьезные негативные последствия.

Я наклонила голову. Удивительно, но его слова меня заинтриговали, ведь мы с ребятами, по сути, представляли собой маленькую стаю. Этот умник хотел сказать, что с нами что-то не так?

Он немного поразглагольствовал о том, что человеческий мозг не способен воспринимать огромные популяции как единое целое, и о пользе, которую может принести сотрудничество с единомышленниками. Наконец он перешел к тому, что интересовало меня больше всего.

– Однако, как только мы попадаем в круг людей, которых начинаем считать своей стаей, у нас зачастую возникает желание с подозрением относиться ко всем остальным. В худшем случае мы видим, как определенные группы полностью дегуманизируют других людей, думая о них так, как будто они даже не принадлежат к тому же виду, и обращаясь с ними так, словно они не заслуживают такой же доброты и уважения. Рабство, геноцид и другие зверства могут проистекать из этой искаженной точки зрения.

Я крепче сжала в пальцах ручку. Против воли из глубины моего сознания появились воспоминания о хранителях – о том, как они хватали нас, как вечно что-то требовали. Они всегда заставляли нас демонстрировать свои способности, а затем запирали в клетке до тех пор, пока не находили способ их использовать.

Потому что мы от них отличались. Странные. Пугающие.

Но это они сделали нас такими.

Кожу начало покалывать от зарождающегося гнева, и это возродило другие воспоминания. Бойцовский ринг. Ухмылка босса.

Все эти скрюченные тела.

Закрыв глаза, я проглотила эти неприятные эмоции и тут же придала своему голосу лукавый, но беззаботный тон.

– Звучит ужасно знакомо, не так ли? Возможно, хранителям стоило бы посетить эту лекцию.

Зиан не ответил, но, судя по приподнявшимся уголкам его губ, его это рассмешило.

Радость, которую вызвала эта крошечная победа, смыла последние следы моего беспокойства. Я собиралась воспользоваться внезапным преимуществом.

– Может, они вообще не люди? Эти их металлические наряды… не удивлюсь, если хранители окажутся роботами.

В ответ на это абсурдное предположение Зиан лишь покачал головой, но его улыбка стала шире.

– Во всяком случае, относились они к нам так, как будто у них нет никакого понятия о человечности, – продолжила я. – Будто мы цирковые животные, созданные лишь для их развлечения.

Я сделала паузу и потянулась к его руке, чтобы попытаться укрепить связь, которая всех нас объединяла – неважно, готовы были ребята это признать или нет.

– И я не знаю, сможем ли мы…

Кончики моих пальцев коснулись гладкой кожи Зиана чуть выше запястья. В первое же мгновение по моей руке поднялась волна тепла, затапливая сердце и притягивая меня еще ближе.

В следующую секунду Зиан дернулся в сторону и, отодвинувшись подальше, сверкнул оскаленными зубами. От него исходил запах стресса и еще что-то вроде… страха?

– Не прикасайся ко мне, – прорычал он тихо, но так свирепо, что несколько голов вокруг повернулись в нашу сторону.

Вокруг было полно людей, так что я придала своему лицу кроткое выражение и наклонилась над блокнотом, притворяясь, что все в порядке. Но внутри меня всю трясло.

Он действительно так сильно меня ненавидит? Чего ему было бояться?

Я ничего не понимала.

Это все чертовски несправедливо.

Но в нашей жизни вообще не было ничего справедливого, разве нет?

На место болезненного замешательства заступило пугающе сильное разочарование. В легких появилась покалывающая вибрация, от которой меня пробирало до костей.

Нет. Я не хотела этого чувствовать. Я не хотела чувствовать ничего, что могло бы вернуть меня к жуткому шоу на арене.

Поэтому я очистила свой разум и внимательно записывала лекцию до тех пор, пока проектор не погас и студенты не встали со своих мест.

О. Все закончилось.

Я встряхнулась, выходя из своеобразного транса, в который впала, и вместе с остальными поднялась на ноги.