Воин вышел на улицу, напоследок улыбнувшись носатому лавочнику. С Хлебной улицы на Илонную — так она звалась с тех пор, как Туллен из замка стал городом, и никто уже не помнит, кто ее так назвал и почему. С Илонной — на Горбатую, догнал прихрамывающую женщину немалых лет, что тащила с рынка корзину овощей.

— Помочь вам, майфрау?

— Спасибо вам, майгер! Тут нести-то недалеко… вон до того переулка…

Двинулись к переулку вдвоем, словно чинное семейство. Навстречу, гомоня, неслась стайка ребятишек. По другой стороне улицы, подбирая расшитые юбки, спешат девушки — сразу видно, незамужние: обе прикрывали лица тонкими платками. Подружки, а может, и сестры… При виде женщины и сероглазого гвардейца они украдкой толкнули друг друга локотками, и ветер донес их шепот и смех, похожий на тихий перезвон колокольчиков…

Хромоножка болтала без умолку, ей достался благодарный слушатель, — Адрелиан, лорд-регент Туллена, любит получать сведения из первых уст.

А женщина уже поведала ему, что молодая зелень, уже появившаяся на рынке, подешевела по сравнению с прошлым годом, да и на коренья цены падают — смотришь, скоро задаром будут отдавать. Оно и понятно: года не проходит, чтобы кто-нибудь из магов не нашел воду. И ведь не сидят на колодцах, как в прежние времена! У ее-то сестры вся семья перемерла от жажды, когда началась засуха. Сестра на коленях ползала перед своим сайэром, вымаливала хоть бочонок, чтобы напоить детей — не допросилась. А теперь кто такое допустит? Наместник быстро покажет скупердяю, как от честных людей прятать воду… Жаль только, что не нарекают добрых наместников сайэрами, они того заслужили. Но ничего, вот станет лорд Адрелиан императором…

— Что же хорошего в наследственном титуле сайэра, который не заслужен ничем, кроме родства? — возражает ее сероглазый спутник. — И чем плохо звание наместника? Тем более что носить его будут лишь достойные. Сын наместника, если опозорит себя неблаговидным поступком или ленью, не сможет унаследовать должность отца…

— И то верно, — соглашается женщина. — Только звучит уж как-то непривычно… Ох… вот здесь направо…

Проводив ее, Адрелиан вернулся на Горбатую улицу и некоторое время стоял, рукой прикрывая глаза от солнца. А теперь — на Караванную площадь, послушать, что говорят люди, прибывшие из иных краев и мест…

* * *

Караванная площадь казалась бескрайней. Кибитки, крытые повозки, телеги… Коновязи и верблюжьи стойла, сенные сараи и поилки… Остро пахло навозом, сеном, конским потом. Слышалась разноголосая и разноязыкая речь.

Лорд-регент зашел в трактир «Горбатый жеребец». Здесь собирались не любители хлебнуть лишку, люди приличные и почтенные — караванщики и торговцы — и приходили поговорить о делах, обменяться свежими новостями за стаканом вина или кружкой пива.

Внутри заведения царил приятный полумрак. Светильники, закрепленные на глинобитных стенах, горели через один, сквозь узкие окошки, похожие на бойницы, косыми клиньями падал солнечный свет. В дымном воздухе он казался таким плотным, что можно было взять этот сияющий клин рукой и перенести на другое место, словно сосульку-самосвет, какие иногда находят в пещерах.

Сегодня в «Горбатом жеребце» было не слишком людно, и половина низких грубых столов пустовала. Тем не менее, посетители старались садиться поближе друг к другу, чтобы не пропустить ни слова и при случае вступить в разговор. Здесь не имело значения, как тебя зовут, откуда ты родом. По большому счету, не имело значения даже то, что за кровь течет у тебя в жилах. В отличие от многих трактиров, в «Горбатом жеребце» обслуживали не только людей, но всех, кто способен заплатить за еду и выпивку.

— …Гришь, прям-таки на воротах? И языки прям-таки долой?!

Это слова стали первым, что услышал Адрелиан, расположившись за столом и заказав кубок вина. Пить, впрочем, он не собирался, — смочить губы, не более того.

Человек, спросивший про языки и ворота, сидел прямо на полу под окном, привалившись спиной к стене и отгороженный потоками света. Видно было лишь то, что человек очень высок и худ. Лорд-регент насторожился: неужели кто-то своевольничает в его владениях?

— Эге, как есть на воротах, — подтвердил собеседник худого, дородный торговец в ярко-голубом кафтане, явно только что побывавший у цирюльника. — И старого Тгарра с сыном, и компаньона ихнего, запамятовал уж, как тот звался…

— За что же их?

— За шею, братец, за шею! И скажи спасибо, что не крюком под ребра — тогда уж быстро не помрешь, намучаешься, смертушку призываючи…

— Хуже собак бешеных эти йордлинги, — вступил в разговор еще один торговец. — Как есть псы смердящие, даром что вашему регенту союзники…

При слове «йордлинги» лорд-регент насторожился еще более.

— Может, брехня всё? — усомнился худой. — Наш правитель с бандитами и убийцами если и связывается, так только для того, чтоб их самих… на ворота, значит…

— Клянусь Сеггером, так мне говорили! — возмутился владелец голубого кафтана. — Сам-то я, понятное дело, не видел. Но караванщик Майсур видел и рассказал мне, когда мы с ним встретились в Тургоре. Он сам снимал несчастного Тгарра с ворот и сам похоронил. Не по эрладийскому обряду, понятно, откуда ему те обряды знать, это ж с детства ихнюю Книгу учить надо, да и как учить: ночью тебя растолкают, страницу назовут, ну и говори, что там написано, да слово в слово чтоб…

— Хватит тебе про Книгу! — перебил тощий человек у окна. — Ты рассказывай дальше: где повесили, зачем повесили, и что там за этими самыми воротами было…

На Адрелиана никто внимания не обращал. Будущий император Туллена делал вид, что прихлебывает вино из кубка и внимательно слушал рассказ толстяка-караванщика.

— Так вот, я и говорю… — продолжал караванщик. — Повесили тех троих бедолаг прямо на воротах. Горцы ж дикие, чего от них ждать. Раньше-то хоть не так зверствовали: ну, налетят, ну, обчистят… а тут — вы подумайте! Иголки под ногти… Пятки у них все в ожогах были — не иначе, на угли ставили, изверги… Ну и языки под корень вырезаны.

— Да переста-а-ань! — протянул бородатый коротышка, похожий на гнома. — Я с йордлингами торгую — люди как люди, не звери дикие. Когда, говоришь, все стряслось-то?

— Да месяца два, почитай, как в Кандию нагрянули… Никакого спасу от них не было — чисто саранчи стая!

— Он правду говорит! — подал голос кто-то из угла. — Я тоже слышал: у магноса Кейсара на замок напали, вынесли все подчистую! Сам магнос с семейством у вассалов гостил…

— Вы поближе подсядьте, почтенный Рагнар! — крикнул трактирщик. — А то зажались там, что крысолюд в норе…

— А давно ли и у нас такие страсти творились? — прозвучал чей-то риторический вопрос. — Я-то помню, как было: позарится кто на твои штаны — без яиц останешься!

— И хорошо, если только без яиц!

— За сайэра Адрелиана! Во всем порядок навел!