Все сидят, как сычи, по своим родовым гнездам, и ждут. Единственное, что беспокоит старших — проснется эта проклятая сила или нет! Каков будет потенциал…

А то, что эта горячая чудовищная волна, перекрывающая дыхание, может убить девочку — до этого никому, как правило, дела нет. Ни сочувствия, ни поддержки, не говоря уже о каких-либо методиках или препаратах!

Все справляются. Всем тяжело. Твоя сила должна влиться в силу рода. Старайся! Борись! Оправдай надежды, и самое главное — не позорься!

Агнесса вспомнила, как сама едва не погибла. Сутки. Сутки невыносимой боли. В какой-то момент она решила — хватит! И как у нее в тринадцать лет хватило на это сил и решимости?

Она смогла сделать глубокий вдох. Сладкий, ледяной воздух хлынул в легкие. Крик облегчения. Уже потом, в университете, изучая различные методики дыхательных гимнастик, поняла, что интуитивно делала все правильно.

Тело перестало выжигать изнутри. Тишина. Покой. Шепот бабушки над головой:

— Ушла. Сила ушла…

— Ты оказалась слишком слаба, — разочарованно бросила мать.

И вот теперь, в Лидоре, легендарном городе Ведьм, единственном месте, где официально разрешены полеты на метле, такая же тринадцатилетняя девочка задыхается от боли.

— Карррр! Каррр!

Агнесса вздрогнула. Крик ворона вырвал из воспоминаний.

— Спасибо! — пробормотала, очнувшись.

— Вы поможете? Пожалуйста! Надо торопиться, — огромные, зеленые, влажные от слез глаза девочки смотрели прямо в душу.

Сколько же ей лет? Не больше шестнадцати, наверное. И столько надежды во взгляде. А она? Что? Что она может сделать?

- Меня же на порог не пустят, — Агнесса сжала голову руками, запустив пальцы в безупречно уложенные волосы.

Это была чистая правда. Ведьмы остаются одни со своими дочерями. Это закон. Обряд. Ритуал. Мама и бабушка. И никто — даже Верховная — не имеют права вмешаться без их согласия.

— Бабушка сказала, ей все равно, будет ли Таша Ведьмой. Лишь бы жила!

Агнесса вскочила, заметалась по комнате.

Правильно! Жизнь! Что может быть важнее!

Схватила саквояж, сгребла пузырьки. Проверила, на месте ли капсулы. Маятник. Музыкальная шкатулка. Все. Она готова.

— Пошли! — она схватила девчонку за руку и потащила за собой. — Скорее!

— Дзинь-дзинь-дзи-длень! Бежать! Нестись! Лететь! Спасать! — звякнул колокольчик.

Они выбежали на улицу. Юная ведьма раскинула руки, поднялся ветер:

— Амарэ, рерррдддин, аэ-мор, дэри шерррдан!

В руках девочки появилась… метла!

— Садитесь! Ну?!

— Но… — Агнесса застыла, как вкопанная, не веря собственным глазам, — Но я не ведьма!

— Да какая разница! Я — ведьма! Садитесь!

Ветер в лицо, держаться не за что — она тогда уронит все, что взяла с собой! Холодно. Страшно. Высокоооооооо!

— Аааааааааааа!

— Бум!

— Бабах!

Они приземлились. Саквояж упал, раскрылся, пузырьки запрыгали по камням — хорошо, не разбились, как Агнесса подозревала, благодаря тому, что ведьма зашептала какие-то заклинания. Они быстро собрали все в четыре руки, и, подхватив тяжелый саквояж, вошли в дом.

Хозяйка лавки держала дочь за руку:

— Держись, милая, держись…

Седая старушка с синими глазами вжалась в кресло, но как только дверь открылась, вскочила. Легко. Грациозно. Прямая спина, властный взгляд. Агнесса почему-то подумала о том, что эта женщина в молодости была очень красива.

— Мама! Выгони их! — та, что держала девочку за руку, шипела, будто змея.

Лицо ведьмы, которая еще вчера любезно улыбалась им с Ирэн, исказилось от злобы.

— Ты же понимаешь, что происходит, — холодно осадила старуха собственную дочь.

— Бабушка! — девушка, имя которой Агнесса так и не спросила, бросилась к старухе.

— Сделай, что можешь. Я даю клятву рода, что мы будем благодарны при любом исходе, — обратилась к гостье пожилая ведьма, обняв старшую внучку.

Агнесса кивнула.

Достать маятник. Как зовут девочку? Вспомнила — Таша.

— Не бойся. Я помогу. Верь мне! А теперь смотри. Смотри на маятник!

Она подняла руку. Перед лицом девочки закачался прозрачный камень на тонкой цепочке.

Туда-сюда. Туда-сюда. Туда-сюда…

Тик-так. Тик-так. Тик-так…

— Смотри. Следи за ним взглядом. Хорошо. Умница. Дыши. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Хорошо. Не бойся…

Агнесса взглядом указала старшей сестре, той, с которой они вместе летели на метле (не забыть спросить, как зовут…) на шкатулку. Попросила одними губами:

— Открой!

Крышка откинулась. Тихо зазвенели хрустальные колокольчики. Это хорошо. Расслабляет. Успокаивает.

Девочка задышала ровнее. Посиневшие губы стали белыми, еще немного — и начнут розоветь. Отлично. Жизни уже ничто не угрожает. Теперь можно попробовать сохранить силу. Но что-то мешало Агнессе двигаться дальше. Она знала что. Твердое убеждение в том, что кем бы ты не родился — ты имеешь право выбирать сам.

— Уйдите! Оставьте нас одних… Пожалуйста. — твердым голосом попросила психолог.

— Что?! Да как ты смеешь… — снова зашипела хозяйка лавки.

Девочка дернулась, и снова начала задыхаться.

— Мы уходим! — старшая из рода взмахнула рукой, и все трое…исчезли.

— Тише… Тише. Все хорошо. Все хорошо. Мы с тобой вдвоем. Меня зовут Агнесса Пресци. Я помогу тебе. Обещаю. Смотри на маятник. Дыши. Дыши…

Туда-сюда. Туда-сюда. Туда-сюда…

Тик-так. Тик-так. Тик-так…

— Вот так. Умница. Ты умница, слышишь? Ты у меня герой!

Слабая, еле уловимая улыбка. В глазах — благодарность и любопытство. Отлично! Очень хорошо.

— Ты хочешь быть ведьмой? Говорить ты не можешь. Кивни. Или помотай головой. Только аккуратно.

Кивнула.

— Если ты хочешь быть ведьмой — значит, любишь свою силу. Она стучится к тебе. Впусти ее. Не бойся. Я знаю — жарко. Тяжело дышать и очень больно — вот здесь, — Агнесса положила ладонь девочке на грудь.

В глазах ребенка уже не плещется ужас. Губы стали розовыми. Руки — теплыми. Дыхание в норме. Надо пробовать. Чем быстрее это закончится — тем лучше. Спрятала маятник — он больше не понадобится. Зажгла свечу. Капнула в аромалампу пару капель мятника-шептуна. Две-три минуты — и девочка впадет в состояние, когда будет все осознавать, но практически ничего не чувствовать. Всего несколько секунд. Потом это пройдет. Это, безусловно, риск. Но она с кем только не консультировалась. Никаких побочных эффектов быть не должно.