я хотел бы, чтобы вы поняли нечто очень важное. Постройка и оснащение корабля, подобного вашему, требует суммы, примерно равной годовому бюджету всего африканского континента. Как бы нам ни хотелось построить ещё один — на данный момент это невозможно. Но ваше путешествие ускорило космическую гонку, сократив наше временное преимущество перед конкурентами с лет до месяцев, а то и дней. Это означает, что ваша миссия должна завершиться успешно. Вы меня понимаете? Я всей душой верю и надеюсь, что с группой контактёров не произойдёт ничего фатального. Но, независимо от того, чем закончится чрезвычайная ситуация — вы не полетите к Безымянной планете на выручку. Вы немедленно отправитесь дальше, к магнетару SGR 1806-20, и попытаетесь всё-таки обнаружить создателей «Объекта 1». И вы не станете рисковать успехом миссии ради спасения жизни членов команды. Вы меня поняли?

— Но ведь там, возможно, корабль…

— Возможно. — Тон Добронравова не оставлял сомнений: решение принято, и оспаривать его бессмысленно. — Вы меня поняли, полковник?

— Так точно.

— Идите.

Когда Константин вынырнул из недр нейроинтерфейса, всё уже было кончено: плазменное облако временно отпугнуло нападающих, двигатели включились, и «Дружба» размеренно спускалась к поверхности Безымянной.

— Костенька, может, последуем за ними? — Людмила, непривычно бледная и неулыбчивая, с неприкрытым ужасом в глазах рассматривала те же данные, которые интерпретировал искусственный помощник Добронравова.

— Мы не можем. Неизвестно, как на нас среагирует то, что повредило «Дружбу». Неизвестно, какое ускорение получим мы, подойдя к планете. Слишком много факторов, которые мы не можем спрогнозировать. — Косте очень хотелось отвернуться и не видеть, как лицо Люды покидает последняянадежда. Но этого он, как командир корабля, позволить себе не мог. И, глядя в заледеневшие голубые глаза, он чуть строже, чем следовало, отдал приказ. — Мухаммед, включай двигатели. Курс на SGR 1806-20.

— Но там же Сергей, Кристина и Роланд! Как вы можете! Как вы все можете?! — Людмила отошла на шаг, словно Костя на её глазах принялся превращаться в Грегора Замзу.

— Людмила, поверь, если бы я имел право отдать такой приказ, я бы его уже отдал. Но на карту поставлено слишком многое. Мы должны целыми и невредимыми долететь до Змеиной звезды. Мы должны найти создателей «Объекта 1». Безымянная же опасна, и мы не можем быть уверены, что оправданно рискнём «Вестником». Понимаешь?

Людмила явно собиралась возразить, но почему-то передумала. Лишь поджала губы, одарила Константина злым взглядом и вылетела из рубки, чуть не сбив по дороге Власова, осторожно несущего перед собой большую чашку кофе.

—И почему же Людмила перекинулась в свою злобную ипостась? — Власов приподнял брови, обозначив лёгкое недоумение. — Надеюсь, она не собиралась сшибить меня с ног, оставив Констю без кофе?

— «Дружбу» попытались пожевать. Земля отдала приказ продолжать путешествие к магнетару. Люда не согласна. — Константин благодарно кивнул, схватил подставленный под руку кофе, сделал несколько больших глотков, но не почувствовал никакого вкуса и отставил кружку на маленький столик для бумаг, перенесённый из библиотеки специально ради того, чтобы было, куда поставить чашку чая или кофе.

— Там «Дружбу» снова жуют.

Услышав лишённый всяческих интонаций голос Мухаммеда, Юрий и Костя одновременно обернулись к экрану. В строке, описывающей состояние челнока, быстро-быстро бежали цифры, означающие, что от «Дружбы» снова откалывают мелкие частицы материи. Цифры строчкой ниже оповещали, что двигатели «Дружбы» работают вхолостую, не в состоянии правильно взаимодействовать с пространством.

В самом худшем для экипажа, но и самом реалистичом варианте это означало, что медленно разрушающаяся «Дружба» летит к Безымянной, управляемая исключительно силой притяжения планеты.

А потом цифры пропали. Связь с «Дружбой была потеряна». Под перекрестьем взглядов Юрия и Мухаммеда, Константин коротко повторил:

— Мухаммед, курс на Змеиную.

Затем залпом допил кофе и аккуратно поставил кружку на место. Юрий Валерьевич сочувственно посмотрел на Костю, не замечая того, что потирает правое ухо, там, где должна была бы быть мочка.

[1] Мышью все поголовно космонавты ОСР называют штатный корабельный передатчик, в официальных документах именуемый Передатчик Информации на Квантовой Запутанности (ПИКЗ). Так уж вышло, что создатели передатчика использовали для опытного образца серый пирамидальный корпус, на котором – без всякой задней мысли! – разместили три светодиода, примерно совпавших с расположением глаз и носа на мышиной голове. Первый же сторонний наблюдатель, увидевший передатчик, не удержался от вопроса: «И что эта мышка нам пропищит?». Так и повелось. Причём название настолько прижилось, что прошло с передатчиком все стадии тестирования и утверждения, и только перед финальной сертификацией создатели, сообразившие, что числиться во всех документах создателями мыши смешно только первые полгода, придумали «на скорую руку» название ПИКЗ. Естественно, о том, как на самом деле называется «мышь», знают от силы три сотрудника сертификационного бюро, непосредственно занимавшиеся передатчиком.

Земля, Москва

Костя отключился, и столешница со встроенным проекционным экраном сдвинулась в сторону и встала вертикально. Из недр «стола» плавно поднялась новая — со стоящими на ней двумя высокими кружками серого туманного[1] стекла. И небольшой кабинет, в который Добронравов предпочитал приглашать людей, разговору с которыми мешало чёткое следование субординации, наполнился густым кофейно-малиновым запахом.

— Вячеслав Артемьевич, вы уверены? — Возвышенский кивком поблагодарил председателя за свой любимый малиновый чай, но кружку брать не торопился.

— В чём?

Когда Добронравов разговаривал таким тоном, собеседники обычно переставали задавать вопросы и вообще вспоминать о том, что у них есть какое-то собственное мнение. Но Возвышенский был слишком далёк от Земли, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

— В приказе насчёт «Дружбы». «Вестник» лучше оснащён технически, думаю, они смогут хотя бы забрать экипаж с Безымянной.

— Думаете или уверены? Сейчас потенциальные человеческие потери — три человека. Вы готовы превратить их в семь? — Добронравов отпил кофе и бесшумно поставил кружку обратно на столик.

— Но… Мы могли бы произвести расчёты, попытаться минимизировать риск.

Добронравов отодвинул тяжёлую тёмно-зелёную штору, открыл окно и закурил, стряхивая пепел медленными и плавными движениями.

— Алексей Петрович, вы можете назвать мне хотя бы точные сроки? Не говоря уж о гарантии того, что эти расчёты действительно будут работать в условиях, весьма далёких о тех, о которых вам вообще было известно? Я прекрасно помню, что, пользуясь технологией магнитно-квантового перемещения, мы, тем не менее, понятия не имеем, как работает существенная её половина. Вы уверены, что, имея только теоретические модели происходящего у