— Рад, что ты не утратил присутствия духа, — Вирель хлопнул Тристана по закованному в доспех плечу. — Ничего, что-нибудь придумаем. А я сложу о твоем подвиге великую песнь, ее будут петь даже после твоей смерти.

— Которая наступит очень скоро, — рассмеялся Гнусомунд, глядя прямо на Тристана. — Дракон проглотит тебя, Рыцарь Бедных, вместе с твоей ржавой кольчугой.

Тристан с трудом сдержался, чтобы не съездить Гнусомунду по физиономии.

— Зато тебе бояться нечего, — сказал он, — драконы не питаются отбросами.

С этими словами он развернулся и пошел прочь, ведя под уздцы И-гуа. Несколько рыцарей, включая Тафгая, проводили его одобрительными хлопками.

У самых ворот на глаза юному рыцарю попался Этассан. Он стоял в окружении своих леопардистов, неторопливо поглаживая подбородок.

— Все это мне не нравится, Кестиан, — обратился он к одному из леопардистов. — Броненосный дракон — опасный противник, но более всего меня беспокоят урлы. В Зубатых горах они кишмя кишат. Возвращайся в Заболотье. И чем скорее ты доберешься туда, тем лучше. Сдается мне, что не за горами то время, когда нам вновь придется взяться за мечи.

Глава шестая. Заговор

Тристану даже в голову не приходило, что подбор одежды может занять четыре часа, однако за вечер он сменил двадцать пар штанов, сорок пар ботинок и примерно столько же камзолов. Все эти наряды Форинт притащил из какой-то лавки, где торговали старой одеждой. Ее хозяин оказался большим поклонником Рыцаря Бедных.

Выбор в итоге был сделан в пользу ярко-красного камзола, светло-зеленых штанов и синих башмаков. В таком костюме, как утверждал Вирель, он хоть немного походил на настоящего рыцаря.

— Не переживай, — подбодрил Тристана Форинт. — Все придворные так одеваются. Считается, что чем пестрее костюм, тем знатнее и богаче человек.

Вирель засыпал его советами, ибо на бал Тристан должен был идти один. Оруженосцев и советников туда не пускали.

— Веди себя так, будто ты родился рыцарем, — побольше наглости и напора.

— Наглости? — Тристан развел рукам. — Да я даже не знаю, что нужно говорить. Мне же придется беседовать с принцессой. Что я ей скажу?

— Если совсем ничего в голову не придет, — с видом знатока ответил Вирель, — то просто сделай ей комплимент.

— Комплимент?

— Это легко, все девчонки их обожают, а уж принцессы и подавно. Сначала найди в ее облике что-нибудь красивое и вырази восхищение. А потом сразу, не дав ей опомниться, похвали ее саму, всю целиком.

Тристан захлопал глазами.

— Не знаю, скажи что-нибудь о ее украшениях, а потом сравни ее с чем-нибудь. Например: «У вас фантастические сережки, а сами вы красивы, словно единорог».

Впрочем, больше всего мучений было с богами.

— Запомни, рыцарям покровительствует Басторен. И тебе, соответственно, тоже. Забудь про свою крестьянскую Тидрису.

У Тристана голова шла кругом.

— Ладно, просто выучи стихотворение, там все просто, — сказал наконец Вирель, — с ним ты точно не запутаешься:

Известно всем из древнего присловья,

Что бог есть свой у всякого сословья.

Коль ты суровый воин, рыцарь в латах,

И урлов побеждал, врагов проклятых,

Чтоб не грозил тебе ни меч, ни плен,

Тебя поддержит в битве Басторен.

А магу, что стремится вечно к знаньям,

Ученью, мудрости, наукам тайным,

Чей взор всегда направлен только вдаль,

В его делах поможет Аосталь.

Коль ты ремесленник, а на руках мозоли,

То Арха попроси о лучшей доле.

В тяжелый час его ты призови —

Раскупят вмиг изделия твои.

Очаг хибарки, нивы плодородье —

Тидрисы доброй славные угодья,

Старушка хлебопашцам верный друг,

Им в поле сбережет волов и плуг.

Торговым кораблям и караванам,

Купцам, что в дальние уходят страны,

Менезис верный указует путь,

Чтоб вложенное с выгодой вернуть.

Но коли ты ленив, и пьян, и празден,

Коль ты по кабакам гуляешь разным

И элем заливаешь ты печаль,

Твой бог — смутьян розовощекий Гваль.

А девушки, о женихах мечтая,

Богиню Нейлу дружно почитают,

И не бывать той деве молодицей,

Что Нейле позабудет поклониться.

Тристан от этого только еще больше запутался.

Отправляясь на бал, он всей душой надеялся, что его прихода никто не заметит. Но едва он вступил во дворец, как наткнулся на Гнусомунда и его свиту.

— Смотрите-ка, Рыцарь Бедных пожаловал. Ну и наряд! Прямо как у любимого попугая моей матушки.