и дело засовывала пальцы в рот и с глухим хрустом откусывала и без того короткие ногти. В конец перенервничав, она села на пол, обхватила колени и принялась раскачиваться из стороны в сторону.

Прошло немало времени, когда измученный Денис вышел из палаты с небольшим свёртком на руках. Не обращая внимания на Лизу, он прошёл в свой кабинет и закрыл дверь. Лиза растерянно посмотрела ему вслед, но, опомнившись, поднялась и зашла в палату к Маше. Внутри её встретил убийственный холод. Она инстинктивно проверила окно, но оно было плотно закрыто. Маша лежала там же на кровати, закрыв глаза и до подбородка натянув одеяло. Стараясь не шуметь, Лиза подошла к кровати и присела на корточки возле неё. Скользнув рукой под одеяло, она отыскала хрупкую руку Маши. В ответ на это больная приоткрыла глаза, сложив губы в короткую улыбку.

— Как ты? — шёпотом спросила Лиза.

— Устала очень, — Маша облизала пересохшие губы.

— Хочешь пить?

Маша едва заметно кивнула. Лиза подошла к соседней тумбе, где всегда хранилась вода. Она достала бутылку, открыла её и поднесла к Машиному рту. Та сделала пару глотков и легла. Лицо её было бледным, под глазами проступили синяки, серые губы едва разлеплялись при разговоре.

— Тебе нужно отдохнуть, набраться сил.

Будто не слыша её, Маша прошептала:

— Кажется, у меня мальчик. Денис ничего не сказал, но я уверена, что мальчик.

Лиза кивнула. Теперь ей стало понятно, что нёс в свёртке Денис.

— Нужно придумать ему имя. Так поступают хорошие мамы, — Маша вопросительно посмотрела на Лизу. — Как ты думаешь, я буду хорошей мамой?

Лиза вновь взяла Машу за руку и кивнула:

— Ты будешь отличной мамой. Я уверена.

Маша отвернулась.

— В детстве я мечтала стать мамой. У меня даже была игрушка такая, где ухаживаешь за малышом. Кормишь его, играешь с ним, убираешь, — голос её дрогнул. Сглотнув, она добавила, — но жизнь ведь не игра. — Маша повернулась к Лизе, — хотя, знаешь, если бы жизнь была игрой, то графика шикарная. Ты не находишь?

Крепче сжав Машину руку, Лиза улыбнулась:

— Это точно.

— А ты? О чём ты мечтала в детстве?

Лиза, сама не зная почему, захотела поделиться с Машей:

— Я мечтала о принце.

Глаза Маши засмеялись, изо рта вырвался хрип:

— Серьёзно?

— Да, я представляла себя героиней романтической истории: заточённая в башне в ожидании своего героя. Я любила устроиться на подоконнике в комнате и часами напролёт разглядывать в окне проходящих мимо людей в поисках «того самого». Когда кто-то из игравших во дворе мальчишек мне сильно нравился, я старалась запечатлеть в памяти каждую деталь его образа, словно рисовала портрет на холсте своей памяти. И ждала, когда же он заметит меня и придёт вызволять. — Уткнувшись лбом в плечо Маши, Лиза спрятала слёзы, — но никто не приходил. Никто меня не замечал.

Будто и не слушая, Маша подскочила и во всё горло закричала:

— Я не слышу своего малыша! Где он? Что с ним?

Лиза подняла голову, вытерла тыльной стороной ладони выскочившие слёзы и спокойно ответила:

— Он с Денисом Валерьевичем. Хочешь, я схожу и узнаю?

— Да, прошу тебя. Только возвращайся скорее.

Лиза поднялась с пола, продолжая держать Машу за руку.

— Я быстро.

Мягко опустив ладонь Маши на одеяло, Лиза вернулась к закрытой двери кабинета врача. Постучав, но не дожидаясь ответа, она вошла. Денис стоял возле стола, сложив руки в карманы, и смотрел в окно. Звук захлопнувшейся двери заставил его повернуться. На Лизу смотрело уставшее серое лицо со стеклянными, полными отчаяния глазами. Волосы Дениса, взмокшие от пота, стояли торчком. Плечи округлились, грудь впала. Он не был готов к расспросам, но Лиза не хотела возвращаться к Маше без ответов. Дрожащим голосом она спросила:

— Что с Машиным ребёнком? Где он?

— Он умер, — холодный тон Дениса заставил её поежиться.

— А что будет с Машей?

Денис повернулся к Лизе спиной, давая понять, что не намерен отвечать на вопросы. Он склонился над столом и принялся разбирать скопившиеся на нём бумаги.

— Считай, что то же.

Лиза застыла на месте. Поначалу она решила, что ей послышалось. Или она не так поняла ответ.

— Что вы имеете в виду?

Не поворачиваясь, Денис бросил ей через плечо:

— Она потеряла слишком много крови. Я не могу ей ничем помочь.

Руки его замерли, плечи опустились, будто скинули непосильную ношу. Лиза прижала холодные пальцы к груди. Смысл сказанных им слов никак не укладывался в голове, но ноги сами понесли её обратно в палату.

Её встретила бледная безжизненная рука Маши, свисавшая с кровати, едва касаясь пальцами пола. Лиза подошла, подняла холодную руку и снова положила на одеяло. Маша лежала, не дыша, голова запрокинулась, губы раскрылись в безмолвном крике. На щеке её блестела одинокая слеза. Стеклянные глаза смотрели в потолок. Лиза опустила ей веки и, словно обезумев, сорвалась обратно в кабинет. Ворвавшись к Денису, она, сама не ожидая этого от себя, кинула ему в спину:

— Маша умерла, — слова прозвучали как обвинение. Но Денис молчал и не оборачивался. Лиза видела, как крепко она сжал челюсть, как под кожей заходили желваки. Не сдерживая слёз, она продолжила, — Как вы можете так спокойно смотреть на всё то, что происходит в Ферре? На то, как обращаются с девушками здесь?

— Я думаю, это имеет место.

— Что?

— Что вы, девушки, сами не понимаете, что творите.

Лиза закачала головой из стороны в сторону и непонимающе уставилась ему в спину:

— По-вашему, Маша это заслужила?

Голос его сорвался:

ー Я врач, а не судья!

— Но разве вам не жалко её?

— Если бы я хотел, я бы жалел каждую заключённую, — она уронил голову и закачал ей из стороны в сторону. Лиза двинулась ему навстречу, остановившись в десятке сантиметров от его спины. Даже сквозь халат ощущался жар бушевавших внутри него чувств. Задержав дыхание, Лиза протянула руку и коснулась тонкими пальцами внутренней стороны его ладони. Волна трепета пробежала по всему её телу, дав смелости сделать следующий шаг. Лиза крепко обняла обеими руками его широкую ладонь. Денис развернулся, — если бы хотел. Но не хочу. — Вместо знакомых грустных глаз Лиза встретилась с яростным огнём неприязни во взгляде. Отчеканивая каждое слово, он продолжил, — каждая пятая уговаривала меня помочь сбежать. Каждая третья клялась в любви. Каждая вторая пыталась соблазнить и влюбить в себя, чтобы я её спас. Женщины этой тюрьмы — жалкие манипуляторши, готовые на всё для достижения своих целей! О-о-о, ーиз его груди вырвался смешок, ー мне не жалко их ни