Я молчал, пытаясь отыскать какой-нибудь вариант, который устроит нас обоих. Да, он не может мне навредить напрямую, но опосредованно — очень даже может, и он не скажет «Ладно, окей». Я это понимал.

— …да мне даже делать ничего не придётся, — продолжил Смерть после паузы. — Просто посижу тут и подожду, пока не явятся те, кто сделает всё за меня.

Я выдохнул — ровно тем же тоном, что и он. В метре от меня вновь прошелестел Каспер и принялся буднично гонять туда-сюда чашку по краю раковины, не давая ей упасть; одна из его любимых игр. Что бы он ни думал обо всём происходящем, его мысли оставались при нём.

Я же думал, что мне нужно лишь время. Время, чтобы найти выход, что-то сообразить… Отсрочка хоть на какое-то время.

— Ну, — отозвался я наконец, — эти самые «те» — они же не явятся прямо сей…

Хруст.

Звук разнёсся по всей квартире — громкий и отчётливый, такой, будто где-то только что наступили на стекло, и оно треснуло. Я даже успел повернуть голову в сторону ванной, откуда он донёсся, покоситься на Каспера — вроде бы он здесь…

А затем хруст продолжился.

Теперь это был не один звук; оно шло со всех сторон, словно трескался сам мир вокруг нас. На лице Смерти мелькнули злость и что-то ещё; он вскочил, и я следом за ним. Каспер неожиданно сорвался с места и заметался по кухне, будто испугался чего-то.

— Молодец. Дождался! — глаза Смерти горели синим огнём, лицо перекосилось. — Мы успевали, придурок! Если бы я мирно переместил тебя на какой-нибудь слой поглубже десять минут назад, этого бы не произошло! Ты бы сам выбрал своё посмертие, что-нибудь тихое и уютное, а теперь знаешь что?

Очередной приступ хруста заглушил его слова; в комнате стало ощутимо холодней. Если честно, весь этот холод начинал мне уже надоедать.

— А теперь то, что тебя убьёт, обеспечит тебе такое посмертие, что ты всё сам проклянёшь…

— Аббадон, Аббадон, — раздалось от двери. — Много болтаешь, как всегда. И всё попусту.

Голос хрустел стеклом; возникшая в дверях фигура и сама напоминала битое стекло. Нечто отдалённо гуманоидное — в том смысле, что на двух ногах, с двумя руками и одной головой; если сощуриться и отойти подальше, можно было бы принять его за человека. На этом сходство заканчивалось. Пришелец выглядел так, будто состоял из тысячи осколков всех форм и размеров. Зеркальных осколков.

— Зачем ты зря пугаешь этого бедного мальчика? — «лицо» существа шевельнулось, осколки перекладывались в подобии ухмылки. — Не будет для него никакого сверх-жуткого невыносимого посмертия, не ври. А вот чьё будущее видится мне жутким, так это твоё, Аббадон.

Смерть напряжённо отступил на шаг; секунда — и в его руках возникла та самая здоровенная коса… В ответ Зеркальщик звякнул, и его руки вытянулись здоровенными когтями-осколками.

— Привет тебе от моего босса! — он ухмыльнулся ещё сильнее, надвигаясь на Смерть. — Думал, он не заметит, что ты сбежал?

Я сердито выдохнул. Так Смерть переживал вовсе не за целостность мира, а за себя любимого? Похоже, я и правда был своего рода маяком — вот только тварей, которых я привлекал, интересовал он сам!

— Твой босс может оставаться в той же дыре, где он и сидит, — Смерть слегка повёл косой. — Хочет вернуть меня — пусть приходит за мной сам, а не присылает шестёрок. Ой, точно — он же не может!

— Мне хватит сил тебя прикончить, — Зеркальщик развёл руки в стороны, широко растопырив когти. Два хищника стояли, готовые к первому броску.

— Ты собираешься прикончить Смерть? — я отошёл подальше; что бы сейчас не началось, мне совершенно не хотелось попасть под удар.

Зеркальщик трескуче рассмеялся.

— Ха! Смерть — это идея, мальчик, а убить идею — легче лёгкого. Идеи — отражения мыслей, а всё, что по части отражений…

И он метнулся вперёд — сразу в три стороны; будто три зеркальных отражения в разных частях крохотной кухни. Смерть махнул косой, перерубая сразу два, и тела, отлетев к противоположной стене, растеклись по ней гладкой зеркальной поверхностью. Третье отражение задело Аббадона своими когтями, и место удара вспыхнуло синим огнём…

— …а вот меня не убьёшь! — сообщил Зеркальщик. — Меня можно перерубить пополам, но каждый осколок создаст новое отражение. Ты лишь делаешь меня сильнее!

Новый удар косой; вместе с третьим отражением пополам оказался перерублен и кухонный стол, всё его содержимое с грохотом полетело на пол. Короткий миг — и стекло на стене покрылось трещинами, Зеркальщик, смеясь, вновь шагнул в комнату, оставив в стене зияющий пролом…

— Эй! — возмутился я, держась у дверей. — Я всё понимаю, вы могучие сущности и у вас важные дела, но, может, свалите сражаться в какое-то другое место? Вы так всю квартиру разнесёте!

Зеркальщик расхохотался ещё сильнее.

— А ты что, думаешь, она тебе ещё пригодится?

— Ты же сказал, что я тебе не нужен!

— Ты просто муха на поверхности зеркала, мальчик, — Зеркальщик прыгнул вперёд, на лету разделяясь на несколько копий. — И, разумеется, я раздавлю тебя…

Удар косы заставил его замолчать и растечься по полу новым зеркалом.

— …после того, как закончу с Аббадоном, — продолжила другая версия. — Но аккуратно, чтобы не оставлять следов на стекле. У тебя не будет никакого жуткого посмертия. У тебя его вообще не будет.

Вот чёрт. В какой-то момент мне показалось, что раз ему нужен лишь Смерть, то можно просто свалить и не путаться у них под ногами. Дурная была мысль, признаю.

— Ну что? Ты доволен? Доволен?!! — зарычал Смерть, размахивая косой так, что зеркальные осколки брызнули во все стороны. На этот раз они не успевали долетать до стен; синее пламя сжирало их раньше, не давая Зеркальщику восстановиться.

— Заткнись! Заткнись! — мне было нужно подумать. Судя по всему, времени у меня — только до момента, пока один из них не прикончит другого. А дальше… если победит Зеркальщик, мне конец в тот же миг, а если Аббадон, то мы возвращаемся к прежнему разговору, и на этот раз Смерть будет куда более настойчив.

— Хватит сопротивляться, Аббадон! — смеялся Зеркальщик. — Ты бы легко победил меня, если бы успел