и пытались сломать конечности собственной головой. Их тела стали уродоваться пулями и кровоточить, но это только делало их яростнее, хоть и намного слабее. А пока попутчик отбивался, только на выстрелы сбежалось ещё с десяток таких же…

…

Побоище шло на холме и, чтоб побыстрее его покинуть, нужно просто скатился вниз. Спуск уводил крикливого всё дальше и дальше от битвы. Крики и грохот терялись в пространстве, дав ту минимальную дозу спокойствия, которой хватило, чтобы горлан услышал самого себя и задался вопросом. А за кого он вообще-то должен был биться, там, на холме?

Смесь крови и вина окропила ткань на лице крикливого. Запах пробился сквозь маску и напомнил о счастливом времени, поместьях, погребе, бутылках, картах. Горлан вспомнил, что есть неподалеку дом для отдыха.

Удивительно. Это пристанище, созданное для отдыха господ, было не разорено и не уничтожено, хоть и не принимало гостей очень давно. Похоже, страх защищает куда лучше трёхметровых заборов. От фундамента до самой крыши рос тонкий, чёрный плющ, оттенком схожий с почвой этих краёв, по которому полз ализариновый слизняк. Дверь, кряхтя и скрипя, отворилась, ведь у господ не принято закрывать за собой. Помещение в точности повторяло интерьером то поместье, где не признали горластый, только оно было то ли немного больше, то ли чуть-чуть меньше — до конца не ясно.

Когда свечи были зажжены, горлан свалился на мягкий диван. Кожа податливо промялась под ним. Дрёма напала на крикливый. Отдохнувши, горлан слез с дивана и заметил пренеприятную мелочь. Весь его костюм был ему велик, и даже слишком.

«Я что, в росте уменьшился?» — подумал он и испугался, что однажды, стоя в полный рост, будет смотреть на гнилого не свысока, а наравне, но отвлёкся на вид из окна.

Стемнело. Тяжело было разглядеть силуэты даже близрастущих деревьев, и свечки не помогали. Тишина. Горлан слышал только своё дыхание и ещё что-то. Скрежет? Начало мерещиться, что кора деревьев шевелится, а в стенах кто-то небольшой шуршит. Крикливый тогда подпёр входную и запасную двери стульями, перезарядил кольт и взял пару заряженных магазинов и гранату. Хоть дом был цел, но оружия не было на своём привычном месте, на полу. Остались лишь восемнадцать ящиков патронов, но этого наверняка хватит, чтобы пережить ночь. Горлан забрался на второй этаж, упал на ковёр и подумал: «Может, мне вообще никуда не идти? Я так устал… Останусь тут».

Он весь день валялся на том же месте. Перебирал воспоминания, но всё как в тумане. Только особняк.

«Неужели я больше ничего не делал?»

Часы такой медитации стимулировали его голову, и он стал вспоминать.

Бескрайнее поле, сухая почва, рядом лес и другие, такие же, как он. Они бродили, топтались на одном месте. Не знали, что делать. Это всё, что ему удалось восстановить в памяти, дальнейшие попытки не давали результатов. Так прошло три дня. Ночи перестали пугать, мышцы отдохнули и раны перестали болеть, а желания продолжить путь не появилось. Ему и тут хорошо было, но остаться здесь навсегда ему не суждено.

…

Восьмиглавые прыгали с ветки на ветку и громко шипели, жужжали при виде того, что лежит на земле. Гора тел на месте, где был замечен посторонний, а его самого нигде нет. Они искали, рылись в телах, в почве, пытались искать следы, но безуспешно. Они не знали, что посторонний в самом центре этого скопления. Он выжидал момент, когда всё стихнет, и он дождался. Попутчик выбрался из завала и пополз по грязи, как можно сильнее прижимаясь к почве в надежде быть незамеченным. Патроны для автомата закончились.

Полз так он несколько дней, не замечая, что к ружью примагнитилось какое-то устройство весом в килограмм и сопровождало его до поместья. Попутчик помнит их все. Дверь не поддавалась, пришлось выбить. Огни свечей, блеск от патронов и кожи мебели радушно встретили очередного гостя, ослепив привыкшие к темноте глаза. Попутчик осмотрел убранства, знакомые диваны, бутылки, сабли на стенах. Мягкий свет люстр и свечей, никаких чудищ на деревьях, только всё равно нормальной обувки не нашлось. Решено было убранства обходить, обтоптать, скинув с себя все оружие, кроме верного магнума. Он побрёл по лестнице, покрытой красным ковром с золотыми узорами. Держась за поручни, он уж намеревался уснуть на ближайшей кровати справа от лестницы, и в уме это уже делал, как вдруг ему навстречу вылезло замотанное недоразумение в грязном, никчемном пальто. Оно встретило попутчика отнюдь не бутылкой вина для гостя, а резким ударом ноги в лицо. Этот негостеприимный приём выиграл время, чтобы найти близлежащий пистолет. Он не был готов к такой встрече, да, он спускался проверить грохот, но совсем не учёл, что его карман, где лежало оружие, дырявый, и теперь не представляет никакой ценности. Хорошо, что ботинок закрыл лицо гостя, ведь узнав в нём попутчика, он, несомненно, замер бы от осознания факта, что вся эта дорога была проделана зря, это состояние привело бы к неминуемой смерти. Однако теперь крикливый подобрал оружие и решил предпринять попытку быстрого избавления от основной угрозы для его жизни в доме. Он решил подкараулить угрозу и взорвать её гранатой. Для этого он спрятался за угол двери комнаты и прислушался. Шаги.

— Вот сейчас, — среагировал горлан и метнул гранату, но он не учёл свои умения в метании взрывчатки. Снаряд полетел в потолок и отскочил в люстру, где и застрял. Посчитав до трёх, он выскочил и приготовился добить раненного, не думая об осколках, как грянул взрыв. Люстра защитила от осколков и упала, сильно повредив пол. Странно, что взрывная волна не контузила горластого, но он выдержал и разглядел в асбестовом облаке врага, прицелился в него и приблизился, чтобы наверняка попасть, пол страшно громко заскрипел и провалился под ногами. Падение одарило его множеством щепок и вывихом левой руки. В проделанной дыре мелькнула вражья голова, которую горлан попытался поприветствовать тремя пулями, но промахнулся.

— Чо ж сделать-то… — он быстро перебирал все возможные варианты, догадываясь о исходах прямой конфронтации, и придумал. На первом этаже хранилось больше всего оружия, в том числе и взрывчатки. Вскочив с обломков, забыв про руку, крикливый подбежал к близлежащему ящику, раскидал три пластины взрывчатки поближе к другим боеприпасам, взял охапку взрывателей и выбежал и дома. На улице, отходя от поместья все дальше и дальше, он поочередно включал их. Первый. Нет. Второй. Нет. Третий. Взрыв. Череда мощных взрывов, выбивших все окна. Однако стены выдержали и здание не обвалилось. В полной уверенности, что