уверена, такие сценарии обычно не заканчиваются ножом, воткнутым в яремную вену.

На моем лице появляется убийственная улыбка, и Кольт пододвигается ко мне.

— О чем ты сейчас думаешь?

Я провожу пальцами по маленьким перилам лифта.

— Мне нужны тампоны.

Грейсон кашляет и отводит взгляд.

Взгляд Кольта скользит по нижней части моего тела.

— У тебя менструация?

Вздохнув, я прислоняюсь бедром к прохладному металлу.

— Нет, но будет. Полагаю, это станет проблемой для всех вас, лучше держать это под контролем, хм?

— Нас не возбуждает такая кровь. — Грейсон прикрывает смешок рукой. Его плечи начинают трястись, Кольт ухмыляется ему и тихо смеется.

Если бы меня не тащили перед их боссом, как ягненка на заклание, я бы почти подумала, что они милые.

Это не так.

Они придурки.

— Почему это смешно?

Грейсон делает лицо серьезным.

— Я не смеюсь над тобой, обещаю, — его глаза умоляют меня, умоляя о прощении. — Я не помню, чтобы меня когда-нибудь спрашивали, нравится ли мне менструальная кровь.

Я прищуриваюсь к нему, все еще раздраженная тем, что они смеются надо мной. Это не глупое предположение.

— Кровь женщин, сочащаяся из пещер, совершенно отличается от крови, текущей по венам. В менструальной крови меньше клеток крови, и она загрязнена другими, — он ищет слово. — Вещами .

Я закрываю глаза и качаю головой.

— В том, что ты сказал, так много неправильного. Во-первых, пещеры? Это вагина, Кольт. Киска, манда, печенька, влагалище, черт возьми, назови это пиздой, черт возьми, но пещера? Действительно?

Он морщится и начинает что-то говорить. Я обрываю его.

— Во-вторых, загрязненная? Ты хочешь сказать, что мой ящик славы полон опасных отходов, Кольт?

Грейсон начинает безудержно смеяться, а Кольт пристально смотрит на него.

— Нет, не опасные отходы, а маточны…

— Эй, Салли. Не смей говорить мне о менструациях, как мужчина-вампир.

— Я ничего не говорю о мужчино-вампирах. Ты спросила о месячных, и я просто хотел…

— Объяснить, как работают месячные?

Он рычит, и Грейсон наклоняется и кладет руки на колени, когда слышит звук.

— Прекрати это. — Кольт хмурится.

— Ты закончил объяснять месячные?

Он сердито смотрит на меня.

— Ты не понимала, почему нас не возбуждает менструальная кровь… Что еще я должен был сказать?

Я ухмыляюсь ему.

— Ну я даже не знаю. Как насчет чего-нибудь вроде: менструальная кровь уже не та, Деми. Тебе не о чем беспокоиться. Конечно, я куплю тебе тампоны и две пинты мороженого „brownie-delight”8, что-нибудь еще для моей королевы ?

Грейсон говорит:

— Королевы?

Я указываю на него.

— Развлеки меня, я скоро умру.

Они оба становятся серьезными после моих слов.

— У нас был момент, и я испортила его своей смертью.

Грейсон и Кольт смотрят друг на друга.

— Прекратите таинственно переглядываться, как будто вы что-то замышляете против меня. Я уже у вас есть, вы ведете меня к своему боссу. Нет необходимости в заговоре.

— Деми, я…

Двери со свистом открываются и прерывают слова Кольта. Кожа вокруг его глаз напрягается, и на лице появляется что-то похожее на жалость.

— Прибереги свою жалость для какого-нибудь немертвого придурка.

Я выхожу из лифта, гордясь собой за то, что не рухнула на пол в приступе слез и не стала умолять сохранить мне жизнь.

Они могут убить меня, но они не сломают.

Кольт

Блин.

Я не должен бороться с Маттео, чтобы сохранить ей жизнь. Она человек. Причудливый, вздорный и слегка колючий человек.

Неважно, что ее кровь поет корицей и кардамоном, пряная и такая неповторимая. Легкая сладость и щепотка горечи. Странное сочетание вкусов, которое я не могу не попробовать снова.

Ее кровь — не единственное, что привлекает меня. То, как она угрожает мне, не дрогнув, заставляет мой член напрягаться из-за нее. Даже женщины-вампиры боятся меня, потому что знают, что я безжалостен. Деми напугана, но она испугалась меня только однажды. Когда я попробовал ее кровь.

Она ударила меня, угрожала мне и хочет вонзить в меня складной нож, который дал ей Грейсон. Я не знаю, почему она для меня такая загадка. Все должно быть просто.

Люди умирают.

Вампиры выживают.

Деми меняет все. Я хочу, чтобы она выжила. Я не хочу, чтобы Маттео убил ее, и я не хотел привязывать к ней бомбу. Я все равно буду выполнять приказы, какими бы они ни были, даже если они заставят меня ненавидеть Маттео до конца наших бессмертных жизней, потому что я знаю, что происходит, когда мы не подчиняемся.

Нас наказывают.

Глава 12

Деми

Грейсон догоняет меня и осторожно кладет руку на мой локоть, направляя в конец коридора и в другую комнату для допросов. Только эта комната более зловещая. Она полностью сделана из бетона, даже стулья и столы.

Я начинаю отстраняться от Грейсона, когда он подводит меня к стулу с прикрученными к нему цепями. Это железные кандалы, и я никак не смогу от них освободиться, как только он зафиксирует их.

— Нет.

Он прижимает меня к себе с такой силой, что я не могу вырваться, шепчет мне в волосы "все будет хорошо" и усаживает меня. Двигаясь в своей быстрой манере, он застегивает железные кандалы на моих лодыжках. Его пальцы задерживаются на моих икрах.

Я бью ногой. Оковы достаточно подвижны, чтобы я ударила его по яйцам.

Его лицо краснеет, и он хрипит. Я резко подаюсь вперед, но рука Кольта врезается мне в лоб, останавливая меня прежде, чем я ударю Грейсона головой.

— Успокойся. — он тянется ко мне сзади и защелкивает фиксаторы на запястьях.

Дергаясь, я плюю ему под ноги, поскольку никогда не была фанаткой того, чтобы люди получали слюной по лицу, и скалю на него зубы.

— Подавись членом, вампир.

Его лицо падает, и я хмуро смотрю на эмоции, промелькнувшие на его лице. Он не грустит. Это все игра. Глупая игра в кошки-мышки.

Теперь все кончено.

Грейсон пришел в себя и ловко движется к двери, задерживаясь на пороге и глядя на меня.

— Деми… — начинает Кольт, но его снова прерывает треск динамика.

— Оставь нас. Я разберусь с вами двумя позже.

Кольт смотрит на зеркальное окно.

— Давай, Кольт, будь хорошим мальчиком и слушай своего создателя.

Он кряхтит, и его плечи опускаются.

— Мне жаль.

Извинения застают меня врасплох, но это ничего не меняет. Ничто из того, что он скажет, не изменит того, что он сделал. Что сделал Грейсон.

Они — кучка трусов.

Кольт и Грейсон выходят из комнаты, закрывая