на колени.

— Мне следовало уйти от него давным-давно.

— Уйти от кого? — женский голос спрашивает сквозь дерево. Ногти стучат в дверь, когда я не отвечаю. — Кого ты оставила?

Я вздыхаю.

— Моего бывшего парня-изменщика.

Вампир в зале шипит.

— Ты хочешь, чтобы я убила его?

— Что? Нет, Иисус. Ты меня даже не знаешь, уходи.

Она цокает.

— Я не могу этого сделать. Маттео разрешил мне прийти посмотреть на его новую игрушку.

Игрушка?

О черт возьми, нет.

Я поднимаю нож с пола, встаю, распахиваю дверь и направляю оружие ей в лицо.

— Я не игрушка. — говорю я самой красивой женщине, которую я когда-либо видела.

Ее волосы цвета черного дерева ниспадают до бедер. У нее кремовая кожа и нежное лицо. У нее пухлые губы сливового цвета. На ней простое черное платье и туфли на каблуках, которые выглядят на ней потрясающе.

— Я уже тебя ненавижу. — честно говорю я ей.

Она улыбается мне — ее улыбка идеальна — и хлопает в ладоши.

— С тобой будет очень весело. — она сжимает губы и выдавливает последнее слово. Это не агрессивно до такой степени, чтобы я беспокоилась о своей безопасности, скорее, она не может сдержать своего волнения.

Я подхожу ближе и подношу нож на уровень ее левого глаза.

— Что ты хочешь?

— Твою кровь. — она подмигивает мне.

Я не смеюсь.

Она дуется.

— Кольт сказал, что ты забавная.

Мои брови поднимаются.

— Он это сделал? Он также сказал тебе, что мне нравится колоть вампиров?

— Он упомянул об этом. — она пожимает плечами. — Честно говоря, «Челси» это заслужила. Она забрала Хэнка у Мории, и бедняжке стало так грустно.

— Без обид… — я делаю паузу, ожидая, пока она заполнит пробел.

— Эвелин. — говорит она с широкой улыбкой.

Я хмурюсь на нее. Она ужасно читает людей.

— Без обид, Эвелин, но отвали.

Она задыхается и кладет руку на грудь, и ее восторг растет.

— О боже, ты дерзкая. Ты мне нравишься.

Со стоном я бью ее ножом по лицу.

— Отвали, клыкастая.

Она смеется над моим оскорблением и бьет меня ладонью по руке быстрее, чем я успеваю уследить. Лезвие выпадает из моей руки. Она ловит его до того, как оно падает на пол, и перебрасывает через плечо. Оно попадает по острию и втыкается в гипсокартон.

Проклятие. Мне нужно научиться этому.

Эвелин протискивается мимо меня, насвистывая, когда осматривает квартиру. Она поворачивается и встречается с моими темно-карими глазами. Нежный, но сильный импульс силы пробегает по моей коже. Это более интенсивно, чем у Грейсона и Кольта. Она, должно быть, старше, это единственное логичное объяснение.

— Ты определенно нравишься моему брату, не так ли? В конце концов, он сохранил тебе жизнь. Сколько тебе лет, Деметрия?

— Деми. — она улыбается, когда я моргаю, а затем хмурюсь, когда я автоматически исправляю свое имя.

Блин.

Почему мне кажется, что я потеряла преимущество, впустив ее сюда?

Однако я не отвечаю на ее вопрос; она не моя подруга.

Эвелин окидывает меня своими карими глазами.

— Это боди сексуальное. Это то, что было на тебе, когда они тебя похитили?

Я хмыкаю.

— Нет.

Она хмурится.

— Маттео, должно быть, сходит с ума. Ну, это прекрасно.

— Это потому, что оно твое, Эвелин.

Голос Грейсона звучит неожиданно и пугает меня. Я вскрикиваю, а затем проклинаю себя за то, что удивилась.

— Я думала, что узнала его. Что ж, Деми, можешь оставить его себе. Оно подходит тебе гораздо больше, чем мне. — ее взгляд падает на мою грудь.

Глаза Грейсона следуют за ним.

Мои щеки горят.

— Ты можешь не смотреть на мои сиськи?

Грейсон отводит взгляд.

Эвелин подходит ко мне и обнимает.

— Эти сиськи идеальны, Деми.

Это, безусловно, самый странный разговор, в котором я когда-либо участвовала, и я в тупике.

Она выходит из комнаты.

— Увидимся завтра, Деми. — кричит она через плечо.

Грейсон наблюдает, как она выходит из комнаты, со смешной улыбкой на лице.

Я стараюсь не позволять его красоте влиять на меня, но это трудно. Вампир легко мог бы сойти за одну из тех накачанных красавцев-моделей GQ. С клыками, конечно.

— Эвелин…

— Безумная? — спрашиваю я, перебивая его.

Он смеется.

— Нет. Она очень добрая и веселая. Она прожила очень долгую жизнь и ей уже плевать. Иногда это застает людей врасплох.

Я смотрю на нож, воткнутый в стену. Это слишком далеко, чтобы ударить его.

— Чего ты хочешь?

— Зависит от того, о чем ты говоришь, тигрица. — эти смертоносные голубые глаза скользят по моему телу. Маленькое черное боди внезапно кажется еще меньше.

— Я остаюсь.

— Хм. Я слышал. Я тебе слишком нравлюсь, чтобы уйти, да?

— Вряд ли. — говорю я и подхожу к комоду. Я выдвигаю ящики один за другим, хмурясь, когда нахожу их пустыми. Я захлопываю последний и фыркаю.

Грейсон откашливается.

— На тебе, э-э, нет трусиков.

Прикрывая задницу руками и вставая, я бросаю взгляд в его сторону.

— Блин, не говори трусики.

Он достаточно умен, чтобы не сводить глаз с моего лица. Я не могу злиться на него за то, что он засмотрелся, ведь это я нагнулась. Кроме того, он уже видел меня полностью обнаженной.

— Кто я?

Грейсон вздыхает.

— Я не должен тебе говорить.

Положив руки на бедра, я разочарованно вздохнула.

— Дай угадаю, человек за дверью номер три сказал тебе не делать этого?

Его губы дергаются.

— Ну, если бы он был здесь, он бы сказал, что находится за дверью номер один, но да, он хотел бы сказать тебе сам.

— Смогу ли я встретиться с ним лицом к лицу? Он уродливый или что-то в этом роде?

— Определенно не уродливый, поверь мне.

— Маттео, насадка для душа, не уродлив. Прекрасные новости.

Грейсон качает головой, не зная, что со мной делать.

— Тебе действительно не следует говорить такие вещи. До сих пор тебе все давалось легко… Но другим вампирам, и Маттео не будут нравиться твои насмешки так, как мне.

— Кольту это тоже нравится.

Грейсон кивает.

— Маттео не нравится.

— Я не думаю, что он мне понравится.

— Значит мы тебе нравимся?

Я прищуриваюсь.

— Я этого не говорила.

Вампир приподнимает плечо, ухмыляясь мне и говоря:

— Достаточно близко, тигрица. Пойдем, я провожу тебя в твою новую комнату.

Он протягивает руку. Я пристально смотрю на нее, затем медленно поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Он замечает выражение моего лица и убирает оскорбительный отросток обратно.

— Правильно, конечно, сюда.

Грейсон ведет меня к лифту и спускает на несколько этажей вниз. Мы выходим на двадцать седьмом уровне.