или крестьянского происхождения. Ведь это говорить можно сколько угодно, что он типичный советский гражданин с грубоватой и даже примитивной культурой. Но перекроить себя из россиянина XXI века в советского жителя с соответственного огрубления бытовых привычек и воспитаний он бы не смог.

И это сам понимал, всего-то лишь взяв ложечкой кусочек лимона. Очень уж получалось не по пролетарски. И, тем более, в отличие от остальных, он пил чай с одной ложечкой сахара и с лимоном, взяв аккуратно и вежливо ломтик сыра.

И.В. Сталин смотрел на него одобрительно и лаже с восхищением. Самому хотелось пить и желательно так же, как великий князь. Николай Иванович, сев к чайному столу с хорошим настроением — его, наконец, угощали в Кремле с подачи Хозяина! — быстро посмурнел. Ведь он сидел рядом с великим князем и сравнение было не в его пользу. Как изыскано и утонченно пил чай этот молодой дворянин, и как грубовато потягивал сам нарком!

И даже не то, что пролетарская культура была политически выше, и классово он был подкованнее. Но чай он просто пить не мог. Ежов с каждым глотком, с каждым сравнительным взглядом Хозяина проклинал себя. Ведь было у него немного времени и можно было затащить в свой кабинет на Лубянке просто попить чаю и заодно поучиться дворянским обычаям.

Поленился вытащить этого юнца с этой чуждой классовой и, в общем-то, враждебной, но очень изысканной и красивой культурой пития чая. А сейчас вот приходится краснеть и смущаться перед самым И.В. Сталиным! Сам Хозяин, кстати, классовой линией не заморачивался, великокняжеские тенденции чаепития ему явно нравились. И он положил себе в стакан тоже только ложку сахара, а потом, поколебавшись, еще и кусочек лимона. Обалдеть, не встать!

В отличие от Ежова Сергей, немного освоившись, просто испытывал некое удовольствие от кремлевского чая. Причем блаженство испытывали обе части сознания — жителя XXI века и великокняжеского представителя XX. И от этого получился просто кайф!

Молчали и пили. А потом снова пили и молчали. Сергей чувствовал, что Вождь искренне прибалдевал, а вот В.М. Молотов сначала немного заставил себя искать удовольствия. Затем-то и он радовался жизни. Только Ежов во время чаепития испортил себе настроения. Это понял не только великий князь, но и сам Вождь. Правда, с другой стороны, с насмешкой отметив, что водки на столе еще нету, так что придется потерпеть.

Но все когда-нибудь кончается, а чай не водка, много не выпьешь. Вождь с некоторой неохотой отодвинул стакан. Это послужило знаком и остальным, в том числе и самому великому князю Сергею Александровичу. При этом он еще и напрягся, понимая, что период чудесной экзальтической зверушки у него проходит. А что дальше? Продолжится разговор или И.В. Сталин отправит его отсюда дальше с затуманенным будущим?

Фу-ух, Хозяин решил еще поговорить, хотя зверушкой он еще быть не перестал, но Вождь, по крайней мере, ищет в слух. Взяв и неспешно закурив трубку, он спросил у гостя:

— Сергей, ты у нас уникум — и великий князь, то есть привилегированный осколок царского прошлого, и советский гражданин из настоящего. Не хочешь соединить их в красивое и полезное общее?

«Гип-гип ура! Хозяин, кажется, ищет мне применение?! Только бы он не почувствовал, что идет по его наводке. Тогда мне хана, И.В. Сталин этого не простит и из принципа зароет, пристрелив наркома Николая Ивановича Ежова и его приспешников. Ха, придется включить режим малолетнего придурка! Сделав соответствующее выражение мечтателя — романтика, он азартно выпалил:

— Товарищ Сталин, я буду хорошим сталеваром и стану давать повышенные сталинские плавки во имя счастливого социалистического будущего!

Сказал и остановился, глядя взглядом радостного дурочка. А сам насторожился, не дай бог согласится!

К счастью, И.В. Сталина такой вариант не устраивал. Для экономики эти усилия ничего не давали, а пропагандистская польза оказывалась двусмысленной и противоречивый. К тому же он имел несколько другой вариант будущего. Пыхнув дыма из трубки, Хозяин отрицательно покачал головой:

— Сергей, ты включаешь только свое положение советского гражданина. А я просил тебя соединить еще и великого князя.

Попаданец немного подумал, исключительно для сидевшего напротив Хозяина, потом с физиономией «проснувшегося» и «сообразившего» сказал медленно думая:

— В «Правде» на днях была большая статья об империалистических аппетитах. Затем товарищ Ежов намедни говорил мне о положении в семье Романовых. Я так понимаю, мне можно там подняться?

Сказал и остановился. Дескать, я только предположил, но делать буду так, как вы скажете.

И.В. Сталин удовлетворенно пыхнул трубкой:

— Вы, товарищ Романов, еще молоды и жили при советском строе. Счастливчик! Но что теперь делать, раз вам не повезло родиться в великокняжеской семье, а ваши родственники еще живут. И более того западные империалисты вовсю стремятся использовать романовскую карту, сволочи!

Хозяин остановился, вдруг так стремительно и остро глянул на попаданца, что у него поджилки дрогнули, ладно уж он сидел. И.В. Сталин его в чем-то заподозрил? Гневается?

Но Хозяин улыбнулся, показывая, что к самому Сергею Александровичу он претензий не имеет. Медленно проговорил:

— Тебе, Сергей, придется играть на прежнем великокняжеском уровне. Раньше мы напропалую отвергали все претензии Романовых и их хозяев. Идеологически это правильно, но пассивный фронт имеет и ряд недостатков. Так, товарищ Романов советский?

Сталин остановился, разжигая потухшую трубку. Одновременно он смотрел на великого князя — понимает ли, что от него он хочет?

Попаданец на это поднапрягся. Вот он, фокус преломления, от которого он и должен дальше идти. Вождь, которому уже давно тесновато в классовом поле, показывает направление, по которому он может идти. Лишь бы ему не уйти дальше, чем положено!

— Я так понимаю, товарищ Сталин, что мне надо отбиваться в экономической и политической сферах. Но как далеко мне идти, ведь речь идет о притязаниях на императорский престол России!

В разговор вмешался В.М. Молотов, заговорив в грозном и обидном для Сергея Александровича тоне:

— России уже нет, молодой человек, есть могучий и вечный СССР. Ясно?

— Ясно, — подтвердил Сергей, даже не подумав обижаться.

— Ну а поводу вашего вопроса, то можете не скромничать. Строй у нас советский, социалистический, но от императорских элементов мы не отказываемся. Так, Вячеслав?

Молотов немного помолчал. Если бы ему сказал кто-то другой, тот же самый великий князь, то он бы встретил эту мысль в штыки. Но раз говорит сам И.В. Сталин…

— Да, Коба, и надо сказать, часть населения, особенного сельского эти слова примет сгоряча.

— Так, — кивнул Хозяин, — помните, Сергей, мы сугубые железные большевики и с нашего истинного пути нас никто не