Она подняла руку, чтобы защитить глаза от света висевшего над ней фонаря. Перед собой она различила очертания трех мужчин, над которыми нависал низкий потолок каюты. Казалось, мужчины лишились способности двигаться, они продолжали таращиться на нее, ошеломленные потоком ее проклятий. Гневно бормоча себе под нос, Илис распрямила плечи. Ноги отказывались повиноваться ей, когда она попыталась выбраться из сундука. Отведя волосы с лица, она подняла на них полный ярости взгляд, в котором ясно читалось осуждение.

— Если мне когда-нибудь представится случай увидеть, как вас порют, — ее слова летели в них, словно плевки, а ровный и монотонный голос звенел в ушах, — я продам все самое ценное, чтобы приготовить чай и ячменные лепешки вашему палачу, чтобы он был полон сил и рвения, когда будет продолжать свою работу!

Она поднялась, но ее затекшие ноги подогнулись. Первым, кто бросился помогать ей, был Николас фон Райан, наиболее чуткий и расторопный. Спенс отстал от него всего на полшага, а Фич успел только наклониться вперед. Прежде чем Илис смогла хоть как-то отреагировать на предложенную ей помощь, она подверглась штурму, как ей показалось, несметного полчища рук, стремившихся освободить ее. Она едва не упала, но капитан отодвинул всех в сторону. Обхватив Илис одной рукой под спину, а другой — под колени, он поднял ее и осторожно поставил на пол. В затекшие от долгого сидения в сундуке ноги словно впились тысячи иголок. Когда Николас отпустил ее, Илис покачнулась, не в силах удержаться на ногах. Он поспешно обнял ее за плечи и заставил опереться на него.

— Прошу прощения, фрейлейн. — Она щекой чувствовала его теплое дыхание. — Позвольте мне помочь фам.

Внезапно девушка сообразила, что он поддерживает ее и что его сильные руки крепко сжимают ее. Она решила, будто именно в этом кроется причина ее похищения, и Илис охватила паника. Она резко подняла руки и, изо всех сил оттолкнув его, попятилась на негнущихся ногах, пока не уперлась в конторку, к которой была прислонена дубовая трость. Она замахала руками, пытаясь обрести равновесие, и случайно задела за набалдашник. Он сам лег ей в ладонь. С победным возгласом Илис схватила трость и принялась размахивать ею перед собой, заставив мужчин отступить. Взъерошенная, в поношенной одежде, грязная, с упавшими на лицо темно-рыжими волосами, с выпачканным носом, она напоминала дикарку. Ее горящие глаза с вызовом смотрели на троих отважных противников.

— Сэры… или джентльмены… или вылезшие из вонючей канавы подонки, — громким и в то же время ровным голосом предупредила она их, — слушайте меня внимательно. За последние несколько часов меня подло использовали и смертельно оскорбляли. Мучили и терзали! Связали, как гуся! — Собственные слова еще сильнее разжигали ее ярость. — Перекидывали через плечо, как мешок! Против воли увезли из дома и доставили сюда, на этот… этот… — Она огляделась по сторонам в попытке дать точную характеристику каюте. Ее фраза так и осталась незаконченной, как бы в ожидании ответа. — За это преступление некоторые из вас, очевидно, получат вознаграждение, но я предупреждаю… — Она угрожающе повела тростью. — Если кто-нибудь осмелится еще раз прикоснуться ко мне… — ее глаза сверлили капитана, — или применить по отношению ко мне силу, я клянусь, вам не поздоровится, будь вы великим герцогом английским или низким мошенником! И хотя я могу погибнуть, каждому из вас, кто осмелится протянуть свою лапу ко мне, придется за это жестоко поплатиться.

Как ни странно, но никто из мужчин не подвергнул сомнению ее слова. Напротив, у них были все причины верить ей, так как она уже доказала, что является необычайно упорной и стойкой представительницей женской половины человечества.

Капитан фон Райан щелкнул каблуками и отвесил короткий поклон.

— Я должен молить фас о прощении, фрейлейн. Ф мои намерения не фходило посягать на фашу непорочность, я только хотел помочь.

— Непорочность! — Прикинув в руке вес трости, Илис медленно повела ею перед собой. — Я покажу тебе такую непорочность, что ты будешь молить о снисхождении. Ты можешь убить меня, проткнуть шпагой или зарубить алебардой. — Она взглядом указала на висевшее на стене оружие. Внезапно в ее глазах, устремленных на мужчин, зажглась смертельная ненависть. — Я только знаю, что сыта по горло вашими оскорблениями и больше не потерплю ничего подобного! А теперь делайте свое грязное дело и давайте покончим с этим!

Илис упрямо вздернула подбородок и со всей силы сжала зубы, чтобы они не стучали. Если эти трое — законченные подлецы, значит, она только что призвала на свою голову смерть.

— Отбросьте фаши страхи, фрейлейн, — попытался успокоить ее ганзейский капитан. — Клянусь, мы фсе дали слово, что будем заботиться о фашем благополучии, оберегать фас фо фремя путешествия, на которое фы когда-нибудь фзглянете как на свою удачу. Мы будем служить и покровительствовать фам до тех пор, пока не передадим фас ф руки того, кто организовал это похищение.

— Покровительствовать! — Презрительно рассмеявшись, Илис стукнула тростью об пол. — Молитесь за меня, ангелы! Если мне придется и дальше принимать подобное покровительство, я не выдержу. Я с большей радостью согласилась бы видеть стаю прирученных волков, чем вас с вашей заботой! Покровительствовать? Служить? Ха!

Ее вызывающий взгляд пробудил у мужчин желание повторить свою клятву, но капитан упрямо пытался уговорить девушку:

— Ф том, что мы сделали, фрейлейн, не было злого умысла. Я еще раз повторяю, что мы к фашим услугам. Скажите, какое у фас есть желание, и мы фыполним его.

— А, так я и сделаю, капитан! Мое самое горячее желание — покинуть это место и оказаться дома!

— К сожалению, фрейлейн, — в глубоком голосе капитана опять послышались веселые нотки, — это единственное, что мы не ф состоянии фыполнить, фо фсяком случае, пока.

— Тогда следующее мое настоятельное желание заключается в том, чтобы вы все убрались с глаз моих!

Фон Райан кивнул и мотнул головой в сторону Спенса и Фича, которые с радостью покинули каюту. Он двинулся вслед за ними, но в последний момент остановился и вынул из кармана огромный ключ.

— Пока земля не исчезнет с горизонта, фам придется оставаться здесь. — Он помахал перед ней ключом. — И естественно, дверь будет заперта. Если только фас не привлекает перспектива затеряться в Северном море, я настоятельно прошу фас ничего здесь не трогать. Так как моя каюта — это единственное подходящее для дамы помещение, я заранее прошу у фас прощения за то, что мне придется заходить сюда за картами и приборами. Уверяю фас, фрейлейн, я постараюсь как можно реже нарушать фаше уединение.

— Я поверю в это, капитан, только когда на двери появится щеколда, с помощью которой я смогла бы уберечься от ваших несвоевременных появлений, — отпарировала Илис.

— Я буду сообщать о себе громким стуком, фрейлейн, — заявил он. — Это единственное, что ф моих силах.

— Вы так любезны, капитан. — Излишне вежливый и ласковый тон Илис свидетельствовал о совершенно противоположном смысле ее слов.

Николас не обратил внимания на ее саркастическое замечание и в прощальном жесте вскинул руку к голове.