Янычар остался неподвижен, но Катерина увидела, как алчно заблестели его глаза.

— Почему вы предлагаете мне это, месье? — спросил он после паузы.

— Я прошу взамен только одного: чтобы мне и моей жене разрешили плыть на нашей яхте туда, куда вы там собираетесь нас отправить.

Глаза янычара повернулись к Катерине. С минуту он смотрел на нее, потом сказал герцогу:

— Вы благоразумны. Я согласен, но надо поторопиться.

Герцог повернулся к трапу, и ага сказал другому янычару — по-видимому, своему заместителю:

— Я хочу посмотреть на бумаги этого пленника, не разрешай остальным подниматься на борт, пока я не скажу.

Не дожидаясь ответа, ага вслед за герцогом и Катериной спустился по трапу и вошел в каюту герцога.

Янычар закрыл за собой дверь, и герцог, вытащив из кармана золотой ключик, открыл тайник в стене.

Катерина увидела там много денег. Янычар быстро набил карманы банкнотами и золотом, но забрал не все, оставив вполне приличную сумму.

— Закрывайте, — приказал он, — и когда капитан спросит вас о тайнике, покажите его, но с неохотой.

— Я так и сделаю, — ответил герцог. — А вы даете слово, месье, что мы с женой останемся на яхте, пока не придем в порт?

— Я это устрою, — пообещал янычар, — но вас, конечно, будут сторожить. Я не могу позволить себе лишиться такого ценного трофея.

Он говорил с издевкой, и Катерину это возмутило. Затем ага широко распахнул дверь каюты и вышел, крича:

— Добыча! Крупная добыча! Нам везет! Пусть остальные правоверные поднимаются на борт.

Катерина повернулась к герцогу и в первый раз заговорила.

— Они… причинят нам боль? — шепотом спросила она.

— Я думаю, не физически, — ответил герцог. — Мы более ценны им живые, но мусульманская тюрьма не очень приятное место, если не сказать больше. — Сколько времени… потребуется, чтобы нас… выкупили? — нервно спросила Катерина.

Прежде чем герцог успел ответить, раздался такой грохот, что стало невозможно слышать друг друга.

Дикого вида берберы с огромными ножами на поясах затопали вниз по трапу. Они выглядели такими свирепыми, такими ужасающими, что Катерина непроизвольно подвинулась ближе к герцогу и схватилась за его руку.

— Все в порядке, — сказал он успокаивающе, — они не войдут сюда. Каюта хозяина — это прерогатива капитана.

Катерина увидела, как пираты ринулись в ее каюту и вышли, нагруженные платьями, принадлежавшими Одетте, столиками, матрасом и одеялами с кровати, стульями и даже ковром с пола.

С криками и воплями они понесли все это на палубу, а другие тем временем грабили салон.

Катерина растерянно наблюдала за ними через открытую дверь, когда в проеме появился еще один мужчина. Наверно, капитан, подумала девушка.

По сравнению с остальными пиратами он казался выше, крупнее и свирепее, а когда капитан прошел большими шагами в каюту, Катерина поняла, что он турок.

— Ага сказан мне, что ты дворянин, — грубо обратился капитан к герцогу.

Он говорил по-французски с сильным акцентом.

— Это верно, — ответил герцог.

— И ты богат?

— Да.

— Значит, мы получим за тебя хорошую сумму.

— Я слышал, можно устроить выкуп, — бесстрастно сказал герцог, словно речь шла о каком-то товаре.

— Правда! — сказал капитан. — А содержимое этой каюты — мое, и все деньги, которые есть у тебя при себе, и те, что спрятаны здесь.

— Я всегда считал, — заметил герцог, — что в соответствии с Кораном одна пятая должна идти Аллаху.

Турок прищурился.

— Это мое дело! — закричал он. — Давай показывай, где держишь свои ценности! Или я должен тебя пытать?

— Незачем меня пытать, — ответил герцог, — но в то же время я бы не хотел, чтобы кого-то обманом лишили его доли добычи, например той, что должна идти на содержание порта и, конечно, бею.

Капитан остро взглянул на герцога. Катерина почувствовала, что он слегка озадачен такой хорошей осведомленностью христианина в правилах грабежа.

Видимо, чтобы спасти свое лицо, турок агрессивно закричал:

— А ну, выкладывай, что у тебя есть! Для начала я заберу часы.

Герцог вытащил из жилетного кармана часы с цепочкой и брелоком и передал их капитану.

И в этот момент, словно бы случайно, хотя Катерина не сомневалась, что герцог сделал это нарочно, он уронил на пол каюты золотой ключик от тайника.

— Что это? — спросил капитан. Герцог медленно поднял ключик.

— Показывай, где твои деньги, собака! — проревел капитан.

Не отвечая, герцог подошел к стене, отодвинул панель и открыл тайник для капитана.

Точно так же, как до него янычар, капитан запихивал банкноты в карман, пока тайник не опустел.

Потом, оглядев герцога, потребовал:

— Давай сюда кошелек и кольцо. Герцог снял с пальца золотое кольцо-печатку и вытащил из карманов сюртука несколько соверенов.

— Это все, что у меня есть, — хладнокровно произнес он.

На минуту Катерина испугалась, что капитан настоит на обыскивании герцога. Глаза двух мужчин встретились, но спокойное превосходство герцога победило.

Капитан оглядел каюту.

— Все это мое, — громко заявил он.

Герцог ничего не ответил, и, словно угадав нужный момент, в дверь вошел янычар.

— Эти двое пленников слишком ценные, — сказал он капитану, — поэтому я решил, что они должны плыть на этом корабле, а не на вашем, как обычно. Я, конечно, оставлю солдат сторожить их, чтобы они не выбросились из иллюминаторов.

— Да уж постарайся, — ответил капитан. — На этом суденышке мало поживы.

— Мало денег? — спросил янычар нарочито незаинтересованным тоном.

Капитан покачал головой.

— Очень мало. Люди вроде него носят при себе банковские чеки, которые для нас бесполезны.

— Да, действительно, — сочувственно согласился янычар.

Когда капитан ушел, ага повернулся к герцогу.

— Мы придем в Тунис не раньше завтрашнего вечера, — сказал он. — До тех пор при вас будет находиться солдат, и вы не выйдете из каюты.

— Вы объясните ему, что нам можно ходить в ванную комнату?

— Ванная комната? Это что-то новое! — воскликнул янычар.

Ага прошел через каюту и открыл дверь. С минуту он смотрел на ванну, потом рассмеялся.

— Англичане всегда были помешаны на мытье! Оно лишает их мужественности!

Язвительно засмеявшись, ага вышел из каюты, чтобы через секунду вернуться с солдатом.