Когда он увидел её в первый раз, то был поражён. Да что там — потрясён. Стоял столбом, раскрыв рот, и провожал взглядом королевский маскарадный кортеж, где король изображал восточного принца, который поймал в клетку Птицу-Счастье. Клетку несли на носилках шесть слуг, а рядом гордо гарцевал на гнедом восточном коне король, будто похваляясь добычей. Его величество вызывал всеобщее восхищение костюмом, усыпанном бриллиантами, а клетка была золотой — с инкрустацией драгоценными камнями. Вот только находилась в ней не птица, а… девушка. Самая прекрасная девушка на свете.

Наряженная в странный плащ из птичьих перьев, она стояла в клетке, сделанной в полный человеческий рост, держась за прутья, и металл не мог заглушить сияние её волос, а изумруды померкли по сравнению с зелёной глубиной глаз.

Когда прекрасная пленница чуть переменила позу, полы плаща из перьев распахнулись, и стало видно, что под ним красавица прикрыта только однослойным газовым платьем, не скрывавшим ни одной линии совершенного тела. Надо быть смелой, чтобы надеть такой откровенный наряд. Тодеу не знал ни одной женщины, которая осмелилась бы примерить подобное.

Птица-Счастье нетерпеливым движением отбросила с груди на спину распущенные золотистые волосы, поправила шапочку с белоснежным страусовым пером и оглянулась по сторонам, будто высматривала кого-то. Того, кто спасёт из плена…

И в этот момент Тодеу готов был броситься прямо под копыта королевских лошадей, голыми руками разломать эту проклятую клетку, чтобы выпустить пленницу на свободу, прикрыть её собственным плащом, чтобы скрыть ото всех, спрятать, стать единственным обладателем этого сокровища…

— Кто это?.. — спросил он сопровождавшего его слугу министра финансов, даже не понимая, что спрашивает. Зато заметил и прекрасно понял взгляды, которые придворные бросали вовсе не на короля, а на его добычу. И это возмутило Тодеу до глубины души, взбесило — если быть честным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она была невинной и соблазнительной, пленницей и повелительницей одновременно, была заперта в клетку, но поработила всех своей сияющей красотой. Свела с ума одним взглядом, свела с ума всех.

Все мужчины хотели её, и Тодеу не стал исключением. И это бесило ещё больше, потому что он считал себя достаточно сильным, чтобы противостоять чарам соблазнительной женщины. Хватило ему Хизер с её красотой бабочки и ядом пчелы. Хватило Карины, которая притворялась скромницей, а на деле совсем ею не оказалась. Он был убежден, что больше никакая прелестница не увлечет его ресницами своими, ведь он знал греховную природу женщин, видел их низменные слабости, разгадал все коварные уловки… Но почему эта так поразила его? Взяла в плен одним лишь взглядом, одним небрежным движением руки, поправляя золотистый локон, прильнувший к нежной щеке…

— Его величество отправляется в летний дворец… — чопорно начал объяснять слуга, но Тодеу перебил его.

— Я спрашивал про девушку. Ту, которая в клетке.

— Это — невеста графа Слейтера, — слуга немедленно съехал с чопорного тона. — Хороша, верно? Где уж граф разыскал эту красотку — никто не знает. Говорят, она какая-то там заморская принцесса, но это не точно. Но совершенно точно, что король уже положил на неё глаз. Я поставил золотой, что до конца месяца госпожа Миэль станет фавориткой его величества. Королева в ярости, как мне рассказывала её фрейлина.

Королевский кортеж проехал дальше, а Тодеу в сопровождении слуги, всё ещё с упоением рассказывавшем придворные сплетни о невесте графа, направился на аудиенцию к министру финансов. Надо было собраться с мыслями, чтобы убедить министра о необходимости освобождения от налогов, в обмен на пожертвования в пользу города, но мысли были совсем не о деньгах…

Прекрасная и такая же порочная графиня полностью завладела мыслями, и выгнать её оттуда Тодеу не смог ни через день, ни через неделю, ни даже через год.

Внешне всё было, как прежде — он был полностью поглощен работой, обеспечивая свою многочисленную семью, и днём можно было хоть немного отвлечься, зато ночью… Сколько раз за этот год госпожа Миэль приходила к нему во сне — в полупрозрачном газовом платье, с распущенными по плечам волосами, текущими золотой рекой… Что он вытворял с ней во сне — не было слов пересказать. Тодеу просыпался в испарине, страдая от самого лютого вожделения, которое только можно представить. И от этой напасти не помогали ни пост, ни молитва. Только работа, только работа до изнеможения, чтобы упасть в постель и забыться без сновидений.

Но прекрасная Миэль преследовала его с упорством тени.

Конечно же, сама невеста графа была ни при чем. Тодеу злился на самого себя и ненавидел эту слабость. Ему, зрелому мужчине, не полагалось терять разум из-за женских прелестей. Но что поделать, если разум потерялся, не спросив разрешения?

Тодеу вспомнил, как узнал, что свадьба графа Слейтера назначена на начало ноября. Тогда его сердце пропустило удар, а потом провалилось куда-то в тартарары, если не глубже. Он тут же выругал себя — судьба прекрасной госпожи Миэль не имеет к нему никакого отношения.

Наряду с новостями о свадьбе пришли ещё и сплетни, что король обзавёлся новой любовницей и спешит выдать её замуж, чтобы бегать к жене своего вассала под прикрытием. Ведь так легче оправдаться перед королевой: мол, всё это неправда, граф и его супруга нежно друг друга любят, не слушайте злых языков.

Но даже убеждая себя, что госпожа Миэль живёт жизнью, которая никак не относится к его жизни, Тодеу продолжал ловить каждую сплетню, каждую новость о той, с которой разделяли их не только море, но и пропасть — бездонная, бескрайняя созданная самой судьбой.

Очередным потрясением оказались вести, которое привёз ему Дикон — капитан со «Звезды морей». Графиня Слейтер в первую брачную ночь прикончила своего новоиспеченного мужа, покушалась на убийство короля и теперь находится в розыске, как государственная преступница.

— Кто бы мог подумать, — хмыкал Дикон в усы, разглядывая портрет графини на объявлении о поимке, — и у аристократов иногда кровь может взыграть. Какая кровожадная дамочка, не находишь? Наверняка укокошила своего благоверного, чтобы сбежать с любовником.

Тодеу ничего не сказал по поводу графини, но забрал объявление.

Капитан понял его по-своему:

— Вдруг попадётся? Да, хозяин? Хорошо бы, если бы попалась. Десять тысяч — это вам не футы-нуты! Но вряд ли эта дамочка приедет в Монтроз. Такие пташки летят в тёплые края, можете мне поверить.