– Ну конечно, папа! Раз уж это наш долг для защиты местных жителей…

* * *

К тому времени, как Элиан приехала с корзинкой банок меда и воска, Франсин уже установила стол на козлах как можно дальше от реющей перед мэрией свастики. Она накрыла его яркой клетчатой скатертью и расставляла пирамидки из банок джема и варенья. Еще несколько человек раскладывали свои товары, но этот импровизированный рынок в Кульяке не шел ни в какое сравнение с толкотней и изобилием Сент-Фуа.

По площади, небрежно перекинув ружье через плечо и осматривая каждый прилавок, бродил немецкий солдат. Подойдя к столу девушек, он остановился.

– Что это? – указал он на банку в руках Франсин.

Она застыла. Потом, опустив глаза, ответила:

– Варенье из ренклода, месье. Это сорт зеленой сливы.

– Его хорошо есть с хлебом? – говорил он по-французски с резким акцентом.

Франсин кивнула. Рука у нее дрожала, когда она подавала ему банку, чтобы он мог рассмотреть поближе.

– Сколько? – Роясь в кармане в поисках монет, он прислонил ружье к столу. – Спасибо, мисс. Хорошего дня.

– Ты в порядке, Франсин? – мягко спросила Элиан, продолжая выставлять собственные товары.

– Извини, глупо с моей стороны так нервничать. Но это как-то неправильно, такая жизнь. Солдатам и ружьям не место в обычной жизни. Что с нами происходит?

– Война. И боюсь, это только начало, – вздохнула Элиан. Она тоже была напряжена и выбита из колеи. Ей хотелось сказать Франсин, чтобы та не тревожилась, что бояться нечего, что все наладится. Но поняла, что не может ободрить подругу, потому что сама ощущала угрозу, нависшую над ней так же ясно, как чувствовала слепящее солнце, уже начинавшее припекать.

– Ладно, вон и первые покупатели. Помоги мне с зонтиком, – сказала она поспешно, быстро обнимая Франсин. – А то воск начнет таять.

Покупательницей, целеустремленно направляющейся через площадь к их прилавку, была секретарь мэра. Она работала в мэрии, сколько девушки себя помнили, и всех в коммуне знала по именам.

– Доброе утро, Элиан, Франсин. Мне нужно еще вашего воска и, пожалуйста, баночку черничного варенья. – Отсчитав точную сумму, она улыбнулась Элиан. – Как сегодня малышка?

– Бланш в порядке, спасибо.

– А твоя сестра?

– Ей уже гораздо лучше. Ноги хорошо заживают, – заверила Элиан, и это было правдой, хотя она знала, что душевные раны Мирей будут заживать гораздо дольше.

– Рада это слышать. Передай родителям мои наилучшие пожелания, – сказала секретарь и, как будто припомнив несущественную мысль, добавила: – И еще можешь упомянуть, что в понедельник на мельницу запланирован визит. Иногда хорошо заранее подготовиться к приходу посетителей.

Затем, по-деловому кивнув головой, она сгребла свои покупки в авоську и отправилась дальше по своим делам.

* * *

В понедельник звук затормозившего у сарая джипа потонул в шуме реки, всей мощью переливающейся через плотину. Гюстав и Ив закидывали мешки муки в кузов грузовика. Офицер и официальный переводчик, оба в форме, с минуту постояли, оценивая открывшуюся картину. Знак Гюстава выглядел так, будто стоит там уже много лет, после того, как тот легонько прошелся по нему наждачной бумагой и добавил пару пятен речной тины. Офицер поднял камень и бросил его в сторону гребня плотины. Вода жадно его поглотила и унесла в свои глубины.

Он приподнял брови и приказал переводчику сделать пометку на планшете у него в руках.

Только после этого офицер обернулся и признал присутствие Ива и Гюстава.

– Доброе утро. Я ищу герра Мартена, владельца водяной мельницы! – прокричал он, чтобы его услышали за ревом реки.

– Вы его нашли, – ответил Гюстав, закидывая последний мешок в грузовик и отряхивая с рук муку, прежде чем закрепить брезентовый тент.

– Возможно, мы зайдем внутрь, где немного тише? – спросил переводчик со сдержанной учтивостью. Его манеры были чуть менее резкими, чем у офицера. – Нам жаль, что мы отрываем вас от работы, месье, но нам нужно уладить с вами несколько вопросов.

Гюстав провел их на кухню, немцы пододвинули стулья и сели за стол, жестом предложив Гюставу сделать то же самое. Ив, последовавший за ними, остался стоять, опершись о дверной косяк и скрестив руки на груди.

– Всего несколько вопросов, если позволите, месье Мартен, – продолжал переводчик, заглядывая в документы. – Вы живете здесь со своей семьей: вашей женой, двумя дочерьми и одним сыном. – Он взглянул на Ива. – И маленьким ребенком, дочерью покойного кузена?

– Все так, – ответил Гюстав.

– Ее родители погибли, когда вы сбросили на них свои бомбы, – встрял Ив, но быстро замолк под взглядом отца.

– Сколько у вас имеется транспортных средств? – продолжил солдат, игнорируя замечание Ива.

– Только грузовик, который вы видели снаружи.

– Велосипеды?

– Один, он у нас общий на всех. Моя жена – местная акушерка, иногда ей требуется транспорт, чтобы быстро добраться до пациентов.

Мужчина кивнул, перевел сказанное офицеру и сделал пометку в документах.

– Вы используете грузовик для доставки муки в пекарни по округе?

– Да. И мне нужно переезжать мосты в Кульяке и Сент-Фуа, чтобы продолжать доставку туда.

Офицер категорично замотал головой и быстро заговорил по-немецки.

– По распоряжению нового правительства это больше не разрешается, – сказал переводчик. – Незанятой области придется самостоятельно содержать себя по части продовольствия. С этого момента вы будете доставлять треть своей муки на склад, который мы строим на краю города. Она нужна рабочим Германии. Остальное можете развозить клиентам на этой стороне реки как обычно.

– А моя жена? – спокойно спросил Гюстав. – Что ей делать, когда нужно принять ребенка на том берегу? Женщинам незанятой территории придется полагаться только на себя?

Снова последовал обмен репликами между солдатами.

– Существует возможность выдать ей пропуск, позволяющий ездить в незанятую область в случаях врачебной необходимости. На той стороне выделена семикилометровая зона, которая будет тщательно патрулироваться. Всех, кого там обнаружат без надлежащих документов, передадут в руки здешних властей и примут соответствующие меры. Ваша жена должна будет явиться в мэрию, чтобы мы сделали для нее пропуск. И мы также выдадим вам разрешение водить ваш грузовик для доставки муки, так как вы теперь вносите вклад в нужды фронта. Автомобиль будет официально назначен для государственной службы. Каждую неделю вам будут выделять талоны на получение бензина для выполнения этих необходимых обязанностей.

Офицер снова заговорил – грубые на слух слова звучали для Гюстава нечленораздельно, но он ясно понял скрытую в них угрозу. Переводчик перевел более мягким тоном: