Может, он хочет позлорадствовать? Мужчины любят пышнопраздновать свои победы.

На несколько секунд она даже поверила, что с ним все можетбыть по-другому. Она открыла глаза. Он стоял рядом с ней, полностью одетый,высокий, темноволосый и такой красивый, что просто дух захватывало.

В горле у нее застрял комок. Ей хотелось ощутить вкус егогорячих губ и прикосновение рук на своем теле.

Правда, его слова мгновенно ее отрезвили.

— Каждое утро ты притворяешься спящей, когда я ухожу. Этогобольше не будет.

Чувство вины обожгло ее, но она ничего не сказала.

— Я не позволю, чтобы меня игнорировали. Особенно в моейсобственной кровати. И после вчерашней ночи.

Калли отодвинулась от края кровати и натянула одеяло,прикрывая голую грудь. Дэймон подошел поближе.

— Ты могла бы поцеловать меня на прощание перед тем, как яуйду на работу.

Но по его глубокому голосу и тяжелым векам она сразу поняла,что на уме у него не только поцелуи. Он опять ее хочет. В свете дня это еепугало. Его страсть легко сметала защитные барьеры, которые она выстроила заэти годы. Она делала ее уязвимой.

— Это часть работы любовницы? — дерзко спросила она в ответ.

Его плечи тут же напряглись, а уголки губ опустились отнеудовольствия.

— После того, что у нас было, ты не хочешь меня поцеловать?— его голос прозвучал неожиданно холодно и даже гневно.

— Нет.

Сопротивляться Дэймону было просто бесполезно, ведь большевсего на свете ей хотелось растаять в его объятиях и унестись с ним в тотволшебный мир, который они с ним открыли вместе. Она оглянулась в поискаххалата, не нашла его, завернулась в одеяло и встала на колени.

Дэймон теплой ладонью накрыл ей щеку. Калли потянулась кнему. Она хотела этого не меньше, чем он. Сердце у нее забилось чаще впредвкушении.

— Так-то лучше, — пробормотал он. — Только давай без ложнойскромности.

Он взялся за одеяло у нее на груди и потянул его вниз. Она вужасе ухватилась за одеяло.

— О чем это ты?

— Не притворяйся настолько невинной. Не надо играть в такиеигры, чтобы меня собой заинтересовать.

— Я не играю в игры. Не понимаю, о чем ты.

Дэймон сел на кровать и рукой обхватил ее за подбородок,чтобы она не могла от него отвернуться.

— Ты ведешь себя так, будто ты ни одному мужчине непоказывалась голой.

— А что, это преступление, что я стесняюсь оголяться?

— Я только хочу сказать, что ты можешь не притворяться. Язнал, с кем имею дело, когда взял тебя в любовницы.

— Не понимаю...

Он продолжал гипнотизировать ее:

— Вчера ночью ты притворилась, что у тебя никогда не былоорального секса. Что ты вообще во многих вещах неопытна.

Калли было неловко. Ей хотелось отвернуться, но прятатьсябыло бессмысленно.

— Так уж получилось, что у меня его не было.

Шокированное выражение на лице Дэймона было бы смешным, еслибы не было таким оскорбительным.

За кого он ее принимает? Ах да, за беспринципную даму извысшего света, которая только ходит по магазинам и заводит бесчисленные романы.Последние крупицы радости от занятий любовью с Дэймоном растворились и исчезли.Так ей и надо. Это был мираж, и ничего больше. Лучше посмотреть правде в глазапрямо сейчас.

— Я же тебе сказал, нет нужды притворяться святойневинностью. Если я захочу, чтобы ты играла в игры в постели, я тебе скажу. Апока не надо врать. Мне это не нравится.

— Я не вру. — Голос у нее задрожал от возмущения. — Ясделала то, что ты хотел, так? Этого вполне достаточно. Твое отношениеоскорбительно, — процедила она сквозь сжатые зубы.

Ей было больно оттого, что после всей интимности прошлойночи, он совсем ей не доверял. Правильно она подумала, что это был просто секс.

Проблема в том, что этот секс был таким потрясающим.Особенным. Наверное, у Дэймона со всеми любовницами бывает такое. И ничегоособенного для него в этом нет.

— Мое отношение? — он поднялся и навис над кроватью. —Думаю, тебе надо сначала подумать над своим.

— По-твоему, мне нужно почитать книгу «Этикет любовницы»?Похоже, я какое-то неписаное правило нарушила. И не говори мне, что я тебя неудовлетворила. Удовлетворила. Несколько раз.

Даже если она и не совсем компетентна в постели, он былнастоящим экспертом в этом деле, и она думала, что ее страстность была емуприятна так же, как и в первый раз на пляже. Очевидно, она ошиблась.

— Что ты хочешь сказать? Что тогда на пляже я соблазнилневинную овечку? И это после того, как ты была шесть лет замужем? Я не верю всказки, Каллиста.

Его тон стал последней каплей. Он еще и полным именем ееназвал, прямо как ее дядя. В ней поднялась вся боль, страдания, которые ейдовелось испытать за годы ее несчастливого брака. Тем более что всю эту больона держала в себе.

Она разозлилась — не просто разозлилась, она пришла вярость.

Калли повернулась и спокойно, и нарочито взбила подушки усебя за спиной.

— Я не говорила, что пришла к тебе девственницей. Этой честиудостоился другой мужчина.

«Как мало для этого первого мужчины значила ее невинность».

— Но я не настолько распутная, как ты думаешь. Мойсексуальный опыт не такой уж... разнообразный и большой. У меня давно уже небыло любовника.

— Любовник... муж, не надо играть словами.

— Я хочу сказать... — она замолчала и посмотрела ему вглаза. — Мой муж был импотентом. Наш брак так и не стал настоящим. Но я былаверна своим клятвам. В отличие от женщин, с которыми ты, очевидно, общаешься, яникогда не заводила любовников, пока была замужем.

Повисла пауза.

— И ты хочешь, чтобы я в это поверил? — голос его прозвучалхрипло.

Похоже, ей все-таки удалось вывести его из равновесия.

— По правде говоря, Дэймон, мне нет дела до того, что тыдумаешь. Ты обвинил меня во лжи, и я просто вношу сейчас ясность.

Пусть думает что хочет. Ей уже все равно. После столькихлет, когда ее считали охотницей за богатством, а муж обвинял ее в неверности,приятно было наконец-то сказать правду.

Может, начать все заново проще, чем ей казалось. Эта мысльпридала ей силы.