Одобрительный смех проглотил её ответные слова. Девушка попыталась развернуться и гордо уйти, но, видимо, собственно предложение так понравилось зарвавшимся ублюдкам, что они решили взять оплату против её воли. Умоляющий взгляд испуганных светлых глаз выхватил меня из сгущающихся сумерек, и я почти услышал беззвучное движение подрагивающих губ.

— Помогите…

Унэокарри никогда не были великими воинами. В моём мире нашим ремеслом было лицедейство и сказительство. Вот в нём мы по понятным причинам были лучшими. Было ещё одно дело, которое мы могли бы делать лучше любого другого, но те, кто брался за стилет убийцы, становились изгоями. Так что сомневаюсь, что я справился бы с теми тремя сразу, да ещё и голыми руками. Но новые правила магии этого мира дали мне преимущество. Согласитесь, огрести из ниоткуда кирпичом по затылку или носком ботинка по яйцам — мягко говоря, приятного мало. Хотя, это для тех троих мало, а для меня в тот момент такой расклад самое оно был. Даже на душе хорошо стало, когда они у моих ног в различных позах пребывали. Один — временно недоступный, другой — тоненько поскуливающий в позе эмбриона и третий, у которого я проверил пресс на прочность, — с выпученными глазами пытающийся протолкнуть в себя хотя бы глоток воздуха. Удовлетворённо хмыкнув, я обернулся к девушке и… тоже обнаружил её на земле. Только не лежащей. Ползая по асфальту, она собирала выпавшие из сумочки в ходе перелётов вещи, пыталась сложить их обратно, но вся эта мелочь упорно отказывалась держаться в ходящих ходуном пальцах и выпадала обратно.

— Оно того стоило? — укоризненно спросил я и в ответ получил беззвучный хлюп носом. — Вам нужно было сразу уйти, и гори она огнём эта сумка. — Снова хлюп. — А если бы я рядом не проходил?..

— Здесь вся моя зарплата. Все деньги на месяц вперёд. Мне и бабушке… — не поднимая головы отозвалась девушка, глотая слёзы. — Я надеялась они поржут и угомонятся. — Цилиндр губной помады с глухим постукиванием снова покатился по земле.

Я вздохнул и, отобрав у неё сумку, сам начал собирать в неё разбросанные женские «сокровища».

— Угомонятся… — негромко, но нравоучительно приговаривал я. — Как будто первый день на свете живёте. Не знаете, что самцы при виде хорошенькой девушки другой головой думать начинают. Особенно, когда у них настроение игривое. Им бы тогда куда ни куда свой член пристроить. В любую щель засунуть готовы, лишь бы не в дверную…

С этими словами я протянул ей сумку и оторопел. На меня в тёмных ореолах размазавшейся туши смотрели серо-голубые, но очень светлые глаза. И от их взгляда в животе у меня образовался горячий комок, растекающийся теплом по телу и ускоряющий сердцебиение. С трудом я заставил себя вернуться к реальности и услышал негромкое:

— Спасибо Вам…

Девушка хотела подняться, но ноги явно пока не готовы были служить ей верой и правдой, отказываясь гнуться и спотыкаясь через шаг. Глядя на это безобразие, я подхватил её под руку и предложил:

— Давайте я провожу Вас.

И не обращая внимания на начавших приходить в себя «весельчаков», мы двинулись прочь.

С того дня меня в этом мире перестало интересовать всё, кроме этой девушки. Я безоговорочно порвал со всеми эххи, которые были у меня на тот момент, и, наверное, светился от счастья всякий раз, видя её лицо. В моих планах по-прежнему были дети, много детей, но только от одной женщины. От неё. И только тогда, когда она будет согласна. Теперь в приоритете у меня стояло наше с ней будущее.

Когда она отдалась мне в первый раз, я чуть не рехнулся и от переполнявших меня чувств и возбуждения едва успел войти в неё, как уже кончил. Да, такого со мной не случалось, кажется, почти ту самую тысячу лет, которую дышу, и в тот момент я очень боялся, что моя женщина разочаруется во мне. Но она всё поняла и дала мне второй шанс. И тогда — о, Великий! — я воздал по заслугам каждой клеточке этого совершенства, снова и снова дразня, заставляя её стонать и срываться в пропасть наслаждения. После такого она была настолько обессилена, что сразу же уснула, с улыбкой прижимая к себе мою руку. А я смотрел на неё и думал, что, видимо, сошёл с ума, потому что не просто желал человеческую женщину, а готов был назвать её своей коэ́ххи и прожить с ней всё то время, которое отмерит нам жизнь.

При воспоминании о тех днях мне стало тепло, захотелось улыбаться. Тем более что теперь у меня был для этого повод. Ведь внутри моей любимой я буквально вчера почувствовал крошечное зёрнышко магии. И я не солгал, когда сказал, что у меня огромные планы на этот отпуск, потому что очень скоро собирался сделать её своей женой по законам её мира. Даже несмотря на то, что для меня она стала ею уже очень давно…

Ветер сильно толкнул меня сразу с двух сторон. От неожиданности я замер, мгновенно накрыв себя зеркальным пологом, отводящим глаза окружающим людям. В затылке тут же кольнуло болью отката. Промелькнула слабая надежда, что кто-то из моих прежних эххи волей судьбы оказался вдруг так близко от моего дома, но она тут же погасла. Ведь тогда волны силы должны были быть намного слабее. И к тому же, почему их две?

Я огляделся по сторонам. Обычный утренний двор спального района звучал голосами и смехом бегающих за оградой детей, сверкал солнечными зайчиками и хвастался яркими красками. И среди этих красок я увидел того, кого здесь быть не могло в принципе.

По узкой тропинке, пересекавшей двор светлой нитью, ко мне подходил мужчина. Он был худ и высок, как я, одет в коричневый плащ и чёрные штаны с сероватой туникой. Его длинные светло-каштановые волосы грязными прядями спускались на плечи, а глаза на бледном лице казались неживыми. Я сделал несколько шагов в сторону и похолодел, когда его взгляд уверенно проследил за моим перемещением. Не доверяя своим глазам, я проверил наличие полога: на месте. И тогда меня охватила паника.

Я не хотел верить. Не мог. Это было невозможно! Он не должен был находиться в этом мире! Моё прошлое… Мой кошмар… Как они смогли отправить за мной изменённого?! Как узнали где меня искать?! Проклятые учёные-маги! Проклятый император!

Мужчина остановился в пяти шагах от меня, и я впервые за много лет услышал родной язык: