Наталья Гимон

Осколки тысячи ветров. Вихрь Империи

(недетская сказка)

Часть 1. Вихрь империи

Яростный вопль расколол тишину ночи, заставил испуганно вздрогнуть огоньки сотен свечей и растворился в потревоженных тенях сонного дворца.

Император не услышал — скорее почувствовал этот крик, внезапно разлетевшийся по широким коридорам и замершим до утра залам. Удушливым дымом звук просочился через закрытые двери кабинета, в котором проходило заседание военного совета, перехватил дыхание, сжал горло. Вскинув голову, Император обвёл присутствующих быстрым, цепким взглядом.

— Слышали? — настороженно произнёс Он.

Девять пар сосредоточенных на карте глаз непонимающе

обратились к своему повелителю. Он сорвался с места и распахнул двери. Один взгляд на замерших у входа стражников, на сжимающие эфесы мечей побелевшие пальцы, на вглядывающиеся в одном направлении напряжённые лица — и Его сердце бешеными скачками понеслось вперёд по коридору. Тело, будто отравленное предчувствием беды, едва успевало за ним. Казалось, само время ускорилось, лишь бы Он быстрее оказался там, где ждала Она. Его жизнь. Его нежность. Его Императрица.

Смазанным серым полотном мимо проносились залы и галереи. И вот — распахнутые настежь двери королевской спальни.

— Лио́ра!!!

Он буквально влетел в просторные покои и… на секунду замер, почти уничтоженный, раздавленный увиденным.

Кровь. Боги, сколько крови! Казалось, она везде: на опрокинутом тяжёлом кресле, на высоком пушистом ковре, на гладкой шёлковой простыне. В мягком полусвете светильников и горящего камина все тёмные пятна в комнате превратились в кровь. Но больше всего её там, на прерывисто вздрагивающем от рваного дыхания женском теле.

При Его появлении склонившиеся над Ней двое стражников вскочили. Точнее, вскочил один из двух, и, — какого демона?! — направив меч на своего Императора, нерешительно замер. Второй тоже выхватил оружие, но остался сидеть на коленях, стараясь свободной рукой зажать страшную рану на животе женщины. Однако для Него они не имели значения. Важна только Она. Его сильная, отважная и такая хрупкая и нежная Ли. А они — лишь трава на пути к Ней.

Он не глядя отмахнулся мгновенно оказавшимся в руке клинком от удара, первым же выпадом насаживая плечо замешкавшегося воина на остриё меча, и, не слушая межзубного рыка, шагнул дальше. Его сапог, не давая подняться с колен второму мужчине, после единственного столкновения мечей отправил того в недальний полёт. А дальше — оружие в сторону, и Его руки осторожно обнимают дрожащее, холодеющее с каждой секундой тело, прижимая скомканную простыню к липкому, тёплому, толчками увеличивающемуся кровавому пятну справа под Её рёбрами.

— Ли… Ли, родная, держись… Кора́дуса сюда, быстро! — рявкнул он через плечо, и один из трёх стражников, чуть пошатываясь, опрометью выскочил из императорских покоев. И замершие в дверях маршалы империи, спешившие за своим господином, безропотно расступились перед ним.

Зубами Он содрал с пальца один из перстней. Тот, в котором туманной звёздной пылью светился опал. Слабенький артефакт, в котором была заключена крошечная частица жизни, но благодаря ей Она должна будет продержаться лишние несколько минут до прихода целителя. Слово активации; чуть засветился камень, и теперь нужно было только, чтобы Она сама приняла эту частицу.

— Лио́ра, посмотри на меня! Это я, Ли!

Даже в тёплом золотом свете живого огня Она казалась мраморно-белой. Её невероятные прозрачно-зелёные, затопленные болью глаза, наконец, остановились на Его лице, но неожиданно страдание смешалось в них с ненавистью. Она вдруг глухо зарычала и из последних сил ткнула Его в грудь кулаком.

Императора выгнуло дугой от чувства, будто у Него заживо выжигают сердце. Кольцо выскользнуло из судорожно дёрнувшихся пальцев и, угасая, утонуло в мягком ворсе ковра. Да, магия людей была слабой, артефакты разряжались быстро, но действовали они всё равно надёжно. И «пепельный стилет», заключённый в капле чёрного бриллианта на тонком пальце женщины, был рассчитан на минимум одну смерть.

Внезапно чьи-то руки бесцеремонно вырвали Его из объятий Матери перерождения. Он почувствовал, что падает. В груди, казалось, зияет огненная дыра. Как в тумане Он видел суетящиеся вокруг силуэты людей. Где-то очень далеко звучали голоса, крики. Потом над Ним склонилось размытая дымкой боли совершенно безволосая голова, и Он услышал настойчивое:

— Пейте, мой Император. Пейте. Скорее…

По горлу потёк живой огонь. И было ощущение, что он должен был бы до конца выжечь все внутренности в теле человека, однако при соприкосновении с дырой его жар превращался в тепло и, словно повернув секунды назад, возвращал из небытия только что пожранное смертельным заклинанием внутренности.

Император закашлялся, оттолкнул руки своего спасителя и, перекатившись на бок, потянулся к неподвижно лежащей женщине.

— Ли…

Её голова, обрамлённая ярким костром замерших в беспорядке локонов цвета красного дерева, была обращена в Его сторону. Заострившееся личико от высокого лба до резко очерченной скулы огненным шрамом пересекала непослушная прядь. Казалось, Она смотрела прямо Ему в глаза и тянулась узкой ладонью, словно подавая руку. Он рывком оказался рядом, прикоснулся к прохладной щеке, осторожно убрал уродующие любимое лицо волосы. И боялся осознать главное: Она ушла. Матерь перерождения увела за собой Её душу. И Он понимал, что даже Корадус, лысый череп которого сейчас обозначился рядом, не смог бы её удержать. Потому что последние мгновения, последние крохи своей жизни Она потратила на то, чтобы постараться забрать Его с собой.

И вдруг где-то внутри Него тот, кто привык править и принимать решения, замечать мельчайшие детали и выносить справедливые приговоры, кто был Императором по рождению, неожиданно вопросил слабого, ослепшего от горя Мужчину:

«Но почему?»

Император замер.

«Почему и она, и её охрана желали тебе смерти?»

Но для Мужчины сейчас этот вопрос считался лишним. Гораздо важнее было другое, требующее ответа и мщения. Крови всех, кто хоть мыслью был замешан в Её смерти.

— Кто это сделал? — не оборачиваясь, спросил Он.

Император знал, что двое из троих стражников находились здесь, в этих покоях — и тогда, когда убивали Его жену, и сейчас. Они должны были защищать её ценой своей жизни, и почему-то не смогли.

Двое из троих… Но?..

— Мой Император… — раздался за спиной напряжённый голос.

— Кто?!

…откуда взялся третий?!

Его сердце учащённо забилось и…

— Это сделали Вы…

…взорвалось нестерпимой болью, оставляя внутри гулкую пустоту…

— Повелитель!

Император вздрогнул. Воспоминания отступили, открыв взору зелёное безбрежье леса, террасами спускающегося к сверкающей под утренним солнцем широкой ленте реки и убегающего дальше до самого горизонта. Правитель Империи людей, замерев, стоял у входа в шатёр