звука — лишь кровавые пузыри лопались на ее губах. Дернувшись в последний раз, она затихла навсегда.

— Враги твоего учителя? — спокойно спросил Инь Шэчи, вытирая меч об одежду одной из убитых. Ничто не шелохнулось в его душе при виде собственноручно обезглавленного трупа — по стойкому убеждению Шэчи, покусившиеся на его возлюбленную заслуживали самого жестокого возмездия.

— Слуги ее врага, — бесцветным голосом ответила девушка. — Знаешь, на мгновение я подумала, что ты и вправду решил меня бросить, — тускло добавила она.

Юноша не стал тратить слова на ответ. Вместо этого, он шагнул к любимой, и сжал ее в крепких объятиях. Длинно выдохнув, Ваньцин обмякла в его руках, и прижалась к нему всем телом, уткнувшись лицом в его шею.

— Главное, что и они подумали так же, — с задумчивой полуулыбкой промолвил Инь Шэчи, перебирая волосы девушки. Та неожиданно хихикнула, щекоча его шею горячим дыханием.

* * *

Спешно собрав свои немногие пожитки, и забрав лошадей из конюшни, молодая пара покинула гостиницу — им вовсе не улыбалось объяснять городской страже, откуда в их комнате взялись два свежих трупа. Двигаясь по городу, юноша и девушка останавливались рядом с лотками торговцев, открытыми дверями лавок, и сидящими у дороги бродягами, расспрашивая о Цинь Хунмянь. Их поискам ничуть не помогало то, что учитель Ваньцин была женщиной достаточно обыденной внешности, без каких-либо необычных черт или странных вкусов в одежде. Дело немного исправляло ее не самое обычное оружие — такой же, как и у Ваньцин, короткий прямой меч с длинной рукоятью, дополненный наручным стрелометом, — но, как бы то ни было, никто из опрошенных не рассказал ничего, указывающего на возможное местонахождение Цинь Хунмянь. Проведя день в поисках и расспросах, Инь Шэчи и Му Ваньцин отыскали новое пристанище, остановившись, по настоянию юноши, в ещё более дорогой и пышно обставленной гостинице, утолили голод поздним ужином, и улеглись спать. Шэчи вновь устроился на полу, провожаемый задумчивым взглядом девушки, и быстро уснул на своем жёстком ложе.

* * *

Следующим утром, Инь Шэчи проснулся свежим и отдохнувшим, и, выбравшись из-под одеяла, сладко потянулся и принялся одеваться. Он с неудовольствием отметил, что его халату вскоре понадобится стирка; желательно было воспользоваться услугами прачки поскорее — второй халат юноши, взятый им в путешествие, сейчас лежал в дорожной суме, щеголяя дырой напротив сердца и огромным кровавым пятном вокруг нее. Выглядеть, как жертва убийства, восставшая в виде прыгающего немертвого, юноша не хотел, и решил управиться с одежными заботами сегодня же вечером.

Одевшись, он подошёл к постели спящей подруги, и, невольно умилившись, присел рядом с ней. Ваньцин разметалась по кровати, едва заметно улыбаясь своим снам. Шэчи с удовольствием залюбовался ее лицом, счастливым и спокойным, не решаясь тревожить ее утренние грёзы.

Девушка проснулась сама, словно почувствовав взгляд Инь Шэчи. Ее длинные черные ресницы дрогнули, и веки Му Ваньцин медленно поднялись.

— Это ты, — прошептала она, сонно улыбаясь.

— Доброго утра, жена моя, — ответил на улыбку юноша. — Хорошо ли ты спала?

— Я выспалась, — пробормотала она. — Тебе что-то нужно? — ее рука, скользнув по простыням, отыскала колено юноши, и ласково погладила его.

— Совершить утреннюю молитву, — серьезно ответил тот.

— Молитву? — глаза девушки округлились, а зазвучавшее в ее голосе удивление частью отогнало утреннюю сонливость.

— Именно, — кивнул Шэчи. — Молитву прекраснейшей из богинь, — не удержав серьезную мину, он мечтательно улыбнулся.

— Прекрати, — засмеялась Му Ваньцин. — Нет нужды льстить мне, муж мой. Если ты хочешь поцеловать меня, просто сделай это, — она привстала на кровати, и обняла юношу за плечи.

Тот пару мгновений раздумывал, не ответить ли ему очередным ласковым словом, но вид прекрасного лика любимой подтолкнул его к верному решению, и он, не медля, припал к ее губам. Они какое-то время самозабвенно целовались; к счастью, в этот день не случилось никаких досадных помех их близости. Пальцы Шэчи перебирали волосы девушки, гладили ее нежные щеки, и скользили по ее плечам и спине. Ваньцин воспользовалась тем, что юноша не успел подпоясаться, и ее ладошки самым неприличным образом забрались под одежду Шэчи, каждым своим прикосновением заставляя его сердце биться быстрее.

Они оторвались друг от друга почти одновременно, словно почувствовав, что их ласки вот-вот перерастут во что-то большее. Инь Шэчи поцеловал обе разрумянившиеся щёчки подруги, и прошептал ей на ушко несколько нежных слов; Му Ваньцин в ответ стиснула его в объятиях столь крепких, словно пыталась стать с ним единым целым.

— Рассказывай, — велела девушка, когда они все же разжали объятия. — Я по глазам твоим вижу — ты вновь задумал нечто сродни вчерашнему… сладкому утру, — она улыбнулась с добродушной насмешкой.

— Моя богиня не только прекрасна, но и всеведуща, — с весёлым удивлением протянул Инь Шэчи. Ваньцин, рассмеявшись, стукнула его по плечу.

— Знаешь, почему я выбрал эту гостиницу? — чуть серьезнее спросил юноша.

— Она на другом конце города от той, где мы оставили два мертвых тела? — безмятежно предположила Му Ваньцин.

— Это было всего лишь удачным совпадением, — мотнул головой Шэчи. — Здесь, в «Райском приюте», есть оперная сцена. Тебе случалось посещать оперу, жена моя?

— Нет, конечно, — ответила девушка. — Я видела представления странствующих актеров, но они… скучные. Эти несчастные бродяги совсем не умеют обращаться с оружием. А что, опера чем-то отличается от их трюков?

— Как небо от земли, — с удовольствием ответил Инь Шэчи. — Скоро, ты убедишься в этом самолично. Пойдем вниз, нам подадут чай и закуски, пока мы будем ожидать начала представления.

— Не забудь пояс от своего халата, — нарочито ровным тоном бросила Му Ваньцин, рыскнув взглядом по его груди. Юноша с долей удивления скосил глаза на свой обнаженный торс, более не прикрытый распахнувшимся халатом, и бросил на подругу подозрительный взгляд. Та густо покраснела, и с преувеличенным тщанием принялась повязывать вуаль.

* * *

— Садитесь, уважаемые посетители, — засуетился вокруг молодой пары один из подавальщиков, стоило юноше и девушке спуститься на первый этаж «Райского приюта». — Что вам принести?

— Ваш лучший чай, — с привычным равнодушием велел Инь Шэчи. — И рисовые пирожные.

— Конечно, я немедленно обо всем позабочусь, — угодливо заулыбался гостиничный прислужник. — Располагайтесь, вам совсем не придется ждать.

Он не соврал — не