слыхала о некоей безумной технике ци, позволяющей исторгать выпитое из тела по меридианам, — поделилась девушка. — С ее помощью можно, к примеру, быстро избавляться от ядов. Или много пить, не пьянея.

— Это, должно быть, на редкость болезненно — выводить из тела вино через меридианы, — вздрогнул Инь Шэчи, вновь наполняя рюмки. — Попробуй-ка «западный феникс», Ваньцин. Этот напиток — частый гость в золотых чашах вельмож и учёных, и многие поэты, воспевая вино, вдохновлялись именно его вкусом. К примеру, послушай вот эту поэму Янь Шу, — он принялся вдохновенно декламировать, дирижируя винной рюмкой:

— Я чашу наполняю в свой черед

— И песнь пою, хмельного пригубив.

— Погода на дворе, как в прошлый год,

— И павильон такой же, как и был…

Му Ваньцин внимательно слушала, и ее очи блестели яркими звездами, а губы изогнулись в легкой улыбке. Стоило Шэчи закончить поэму, как девушка, весело смеясь, захлопала в ладоши.

— В твоих устах, мой милый муж, даже напыщенные строки придворных школяров наполняются жизнью, — она легонько коснулась губами щеки юноши. — Но почему ты читаешь мне стихи об одиночестве? Разве нынешние стихотворцы не посвящают ничего своим женам и любовницам? — на ее лице заиграла лукавая улыбка.

— В их жизни просто нет женщин, чья красота хоть сколько-нибудь близка к твоей, — серьезно ответил Инь Шэчи. — Иначе, мир увидел бы много меньше стихов о вине, дорожных невзгодах, и чиновничьих дрязгах, и много больше любовных поэм. Таких, к примеру, как эти строки Ли Бо, — заключив девушку в объятия, он прочитал, негромко и проникновенно:

— Твой, словно облако, наряд, а лик твой — как пион,

— Что на весеннем ветерке росою окроплён.

— Коль на вершине Цюньюйшань не встретился с тобой,

— Увижусь у дворца Яотай под светлою луной.

— Намного лучше, — одобрила Му Ваньцин, рассеянно улыбаясь. — Прочти ещё что-нибудь, Шэчи. Что-нибудь столь же милое…

Они ещё долго наслаждались вином, закусками, и поэзией, а после — гуляли по городу без какой-либо цели, посетив театр теней, послушав легенду о белой змее в исполнении бродячего сказителя, и перекусив местными блюдами в небольшой закусочной под открытым небом. Когда, поздним вечером, они вернулись в «Райский приют», Ваньцин удержала юношу, собравшегося было удалиться в облюбованный им угол.

— Постой, Шэчи, — обняв его за талию и притянув к себе, девушка заглянула в глаза юноши. — Я провела достаточно одиноких ночей в холодной постели. Не оставляй меня сегодня, — Инь Шэчи, замерший было от неожиданности, быстро очнулся от ступора, и, подхватив Ваньцин на руки, понес к кровати.

Примечания

[1] Гуань-ван, Гуань-ди — посмертные титулы Гуань Юя, полководца, жившего в эпоху Троецарствия.

[2] Шэчи имеет в виду Ло Гуаньчжуна и его исторический роман «Троецарствие», достаточно подробно описывающий события и персоналии соответствующей эпохи.

[3] Цы-ши — высший гражданский чиновник округа.

[4] Ямынь — присутственное место, совмещающее суд, тюрьму, и казармы стражи.

[5] «У сетей справедливости частое плетение» — поговорка-чэнъюй, означающая неизбежность наказания.

[6] Длиная Река (Чанцзян) — другое название Янцзы.

Глава 6

Северный дракон искренне раскаивается, и искупает вину

Поутру, Инь Шэчи проснулся оттого, что его неотступно и настойчиво трясли за плечо. Спросонья, он немало удивился этому: ни мать с отцом, ни, тем более, слуги, не позволяли себе таких вольностей. Но, стоило ему открыть глаза, как все вмиг прояснилось: юношу будила Му Ваньцин, сидящая на его постели. Девушка, вчера ставшая ему женой по-настоящему, уже успела одеться; лишь вуаль пока не прикрыла ее улыбающегося лица. Ваньцин глядела расслабленно и спокойно, без единого следа напряжённости — их вчерашняя близость, духовная и плотская, расставила всё на свои места, развеяв все остатки недоверия между ними.

— Вставай, муж мой, — весело произнесла она. — Довольно лениться — день уже… ай!..

Инь Шэчи потянул подругу на себя, и та, потеряв равновесие, неловко плюхнулась на него сверху. Юноша немедленно воспользовался этим, страстно поцеловав ее нежные губы. Девушка протестующе замычала было, но быстро расслабилась в руках мужа, и ответила на поцелуй со всем возможным пылом.

— Я люблю тебя, моя прекрасная жена, моя богиня, — прошептал ей Шэчи, оторвавшись от ее губ.

— Ты что творишь, дурень? — был ему негромкий, но полный возмущения ответ. — Я едва не сломала свою шляпку, — подумав, Му Ваньцин добавила, уже без недовольства:

— Я тоже тебя люблю, мой милый муж, — привстав на локтях, она коротко поцеловала его в щеку.

— Ты зря оделась так рано, — мечтательно улыбаясь, промолвил юноша. — Давай ты снимешь лишнее, и мы полежим ещё немного.

— Рано⁈ — весело возмутилась Ваньцин. — Час Змеи[1] скоро закончится. Ты собрался весь день провести в постели, лодырь? Помнишь ли ты, зачем мы вообще прибыли в этот город?

— Это… хм… — Шэчи смущённо поскреб в затылке, вспомнив, что весь вчерашний ярмарочный день они провели в праздности и веселье, и думать забыв о поисках учителя Ваньцин. Подстегнутый разгоревшимся стыдом, его разум вдруг выдал спасительную идею.

— Давай сегодня заглянем в ямынь, и расспросим стражников, — предложил он. — Они по долгу службы обязаны знать о многом, если не обо всем, происходящем в городе и окрестностях. Если твой учитель хоть раз прошла через городские ворота, они будут знать об этом.

— Может, лучше не связываться с судейскими? — задумчиво спросила Му Ваньцин. — После того, как мы убили тех двух злобных старух, и повстречались с глупцом-Фаном, идти в ямынь для нас — что соваться в логово тигра. Да и учитель не стала бы привлекать внимания стражи.

— Не войдёшь в логово тигра — не достанешь тигрят, — засмеялся Шэчи. — Мы не обязаны называть стражникам ничьих имён. А в ищущей учителя ученице нет ничего преступного. К тому же, не забывай о связях моей семьи. Стражники не тронут ни меня, ни мою жену.

— Ну, хорошо, — Ваньцин завозилась, пытаясь встать, и юноша поддержал ее. Опираясь на его руки, девушка поднялась с кровати, и с неожиданным смущением отвернулась.

— Оденься скорее, — попросила она. Шэчи, улыбаясь ее стеснительности, поднял с пола свое нижнее белье, и принялся одеваться.

* * *

Цзянъянский ямынь встретил молодую пару громкими и разнобойными звуками барабана. Подойдя ближе, Инь