Внутри сарайчика оказалось довольно мило. Веселенькие обои, чистенький половичок на полу, новенькие, с иголочки, занавески на окнах. В центре комнаты – круглый стол последнего поколения. И стулья под стать ему. Хромированные спинки и ножки. Красота, одним словом. Выбрав стул поближе к окну, я присела и снова спросила:

– Так что вы можете рассказать о незапланированных гостях Аделаиды Семеновны?

– Как она? Говорят, ее в участок забрали? – игнорируя мои вопросы, поинтересовался Егор Иванович.

– Забрали. Участковый местный. Гвоздков фамилия. Знаете такого? – спросила я.

– Гвоздков? – ахнул старичок. – Слыхал. Хорошего в этом мало. В беде Адочка наша, скажу я вам. Эх, не сумел я уберечь супругу твою, друг мой ситный.

Егор Иванович неистово замотал головой, будто от этого действия зависело, как будут развиваться события дальше. Я дождалась, пока он прекратит сокрушаться, а потом спросила:

– Почему вы считаете, что раз Ярцеву Гвоздков забрал, то дело – швах?

– Да потому что я кое-что слышал о нем. Репутация, знаете ли, вперед нас летит. Вот, иной раз и незнаком с человеком, а такого о нем наслушаешься, почище вашего тернета будет, – заявил Егор Иванович.

– Какого тернета? – машинально спросила я и сама ответила. – Вы имеете в виду сеть Интернет?

– А то чего ж? В вашем тернете чего только не насмотришься, чего не наслушаешься. Иной раз и не хочешь о человеке плохо думать, так тернет сам тебе негативные сведения преподаст, – заявил Егор Иванович. – Вот и о Гвоздкове в форуме много чего пишут. Я почитал, на свою голову, так теперь он у меня из головы не идет.

– Вы про него не думайте. Наша задача восстановить справедливость. Ведь вы же не считаете, что Аделаида Семеновна убила бедолагу, которого нашли в ее бане?

– Само собой. Я ведь хоть и старый, да пока не в маразме. И прекрасно понимаю, что если Адочку забрали, это не значит, что она виновна, – ответил Егор Иванович. – Только моего мнения никто спрашивать не станет. Засудят невинную женщину и глазом не моргнут.

– А почему вы так уверены, что Ярцева невиновна? – задала я провокационный вопрос.

– Тут и думать нечего. Знай вы Аделаиду Семеновну с мое, и у вас сомнений бы не возникло, – уверенно произнес Егор Иванович.

– Это хорошо, что вы настолько уверены в невиновности Ярцевой. Мне это только на руку, – сказала я в надежде, что Егор Иванович после этих слов примет меня за свою и поделится-таки сведениями о постояльцах Адочкиной бани. – Так кого вы видели на даче Аделаиды Семеновны?

– В том-то и беда, что я мало чего видел, – развел руками Егор Иванович. – Один раз всего, да и тот уж плесенью покрылся.

– А мы с вами плесень уберем и выясним, что за субчики дачу Адочки для своих нужд присмотрели, – подстраиваясь под его иносказательную речь, проговорила я. – Вы рассказывайте, не стесняйтесь, а я уж буду решать, что тут важно, а что нет.

– Ну, слушайте, барышня, – сдался Егор Иванович и начал рассказ. – На прошлой неделе я, как обычно, собирался у Адочки на участке поработать. Вейгела ее ухода требовала. Да и прудик почистить пора пришла, вот я и пошел к ней, чтобы в отсутствие хозяйки поработать неспешно. По дороге почувствовал себя неважно. В последнее время со мной частенько такое случается. Возраст, что ли, сказывается? Впрочем, это к делу не относится. Шел я с определенной целью, а вот на деле получилось не совсем то, на что рассчитывал. Пока до участка Адочки добрался, сердце изрядно щемить стало. Ну, я у калиточки приостановился. Думал, передохну, и все пройдет. Стою я, значит, воздух ртом хватаю. Глядь, а по участку Адочки тень метнулась. Что за напасть, думаю? Хозяйки нет. Сродников своих она не больно привечает. Кто ж на даче хозяйничает? А сил пойти и посмотреть совсем нет. Я шумнул для острастки, тень – в кусты. Прямо от бани. Фигура вроде мужская. Я еще раз шумнул. Кусты затрещали, будто кто-то через них пробирается. И все затихло. Я постоял у калитки и домой поплелся. Совсем худо стало. Даже боялся, что не доплетусь до дома. А на следующий день, как только получше себя почувствовал, сразу к Адочке. Рассказал ей о происшествии и домой. Только Адочка к моим словам не прислушалась. Так мне показалось.

– И это все? Больше вы ничего подозрительного у Аделаиды Семеновны на участке не видели? – разочарованно спросила я.

– Больше ничего. Да разве вам этого мало? – удивился мой собеседник.

– В том-то и дело, что мало. Я надеялась, что вы мне приметы лазутчика дадите. А выходит, вы его сами не видели, – я тяжело вздохнула.

– Не видел, – признался Егор Иванович и тут же добавил: – На участке не видел.

– Но видели где-то в другом месте, так? – подсказала я.

– Видел. Не берусь утверждать, что это именно те парни, которые на Адочкину баню покушались, но вероятность есть, – заявил он.

– Говорите же скорее, не тяните, – поторопила я.

– Почитай в тот же день, когда я к Адочке с докладом ходил, только с утра пораньше, у меня на лодочной станции инцидент был похожий, – сообщил Егор Иванович. – Я у окошка сидел, радио слушал. Там как раз президент речь задвигал. Я слушал внимательно. За тем, что за окном творится, не особо смотрел. Потом гляжу, кто-то у лодки председателя нашего копошится. Странно, думаю. Самого почитай неделю в Мячкове нет. Да и не предупредил меня никто, что лодку подготовить надо. Пойду, думаю, помощь предложу. Раз хозяин решил без предупреждения лодку забрать, нужно ему на глаза показаться. А то еще решит, что я за его имуществом плохо слежу. Вышел во двор и крикнул: «Помощь требуется?» Мужик, что у лодки стоял, вздрогнул, обернулся ко мне и тихохонько так говорит: «Мы вернем. Сплаваем в соседний поселок и вернем». Тут я понял, что мужик лодку-то попросту ворует. Угнать хочет. Ну, я давай его пугать. Стой, кричу, полицию вызову! А он руками замахал и отвечает: «Не надо полиции. Сами разберемся. Цела твоя лодка, дед». Представляете, какова наглость! Ну, я шуметь не перестал. Бросился домой за ружьем. А когда с ним уже обратно вышел, то только спины удаляющиеся увидеть успел.

– Так он не один был? – спросила я.

– Само собой. Второй, видно, уже в лодке сидел. Я поначалу его не разглядел. Только когда они линять начали. Выбежал я с ружьем из дома, смотрю, а от лодочной стоянки двое мужиков уходят. И один из них вроде как на правую сторону припадает. Я еще тогда подумал, что тот, первый, того, который прихрамывает, никак на постой нигде устроить не может, вот и таскает везде за собой. А потом решил, что это подсадная утка. Вроде как проверка моей бдительности. Бывает, знаете ли, у нашего председателя. Придурь находит, вот он и подсылает незнакомцев. Типа провокации. Ну, я рассердился, плюнул и в дом ушел.

– Припадал на правую сторону, говорите? А могло быть так, что тот, второй, ранен, оттого и прихрамывает? – вскинулась я.

– Может и так, – ответил Егор Иванович.

– Описать их сможете? – с надеждой в голосе спросила я.