class="p1">Она открыла глаза и посмотрела на меня пустым взглядом, который казался одновременно грустным и почему-то сексуальным. Она протянула ко мне руку. Я пододвинулся ближе и оказался в ее объятиях. Она целовала меня, а ее дыхание пахло соджу. Ее поцелуи были торопливее и глубже, чем обычно. Видимо, из-за того, что она была очень пьяна. Наши языки переплелись, слюна и дыхание смешались, а моя рука легла на ее тело. Она стянула свою футболку и отбросила в сторону. Пока я возился со своей тесной рубашкой, она лежа расстегнула мне пуговицы. Я протянул руку и выключил свет.

Я трогал и целовал ее мягкую, теплую, светившуюся белизной кожу, подался ниже, собираясь снять с нее штаны.

И только в этот момент я осознал, что она плачет.

А я и не понял. Мне казалось, что она просто стонала от удовольствия. Я испугался, остановился и посмотрел на нее.

– Что с тобой? Ты в порядке?

Она закрыла лицо рукой, ничего не ответила и продолжила всхлипывать.

Звуки, которые она издавала, не были похожи на плач. Скорее казалось, что она отчаянно пытается сдержать что-то в себе. Сидя у нее в ногах, я чувствовал, как мое тело медленно остывает.

Я не понимал, что у нее в голове, ведь минуту назад она целовала меня и сжимала в объятиях. Чужая в этот миг, она будто была где-то очень далеко. Мой взгляд упал на светящийся циферблат у кровати. Полчетвертого. Интересно, лучше ехать на работу прямо отсюда? Сколько займет дорога? Эти мирские мысли не давали мне покоя.

Я неслышно приблизился к ней и мягко сжал ее лежавшую на кровати ладонь. Ее пальцы сжали мою руку в ответ.

– Ты как?

Она медленно помотала головой, все также прикрывая глаза рукой.

– Поплачь. Поплачь еще. Все хорошо.

Она опять не ответила.

– Мне пойти домой? Хочешь побыть одна?

Она снова помотала головой. Это выглядело даже забавно, поэтому мне стало чуть спокойнее.

– Тогда я поеду утром? – снова спросил я мягко.

– Не знаю, не знаю… – ответила она тихим, непохожим на свой голосом, вздохнула и провалилась в сон еще до того, как слезы на лице высохли.

Я лег рядом. Алкоголь вновь ударил в голову. Я заснул под звук ее тихого дыхания.

Утром я взял полдня выходного, а она попросила полный день. Я еле-еле дотащил свое готовое в любую минуту рухнуть тело до компании и через силу отсидел оставшиеся рабочие часы. Когда вечером я приполз домой, мама, сидевшая в гостиной перед телевизором, улыбнулась и окинула меня лукавым, полным счастья взглядом.

Я сразу лег в кровать. Размышляя над значением маминого взгляда, я понял, что не ночевал дома. К тому же я сам рассказал ей, что у меня появилась девушка. Видимо, в нашей семье все бегут впереди паровоза…

Еще через несколько дней она ушла из компании. Получила выплату в связи с увольнением, но осталась без пособия, на которое так надеялась. Ей поставили условие: для того чтобы получить пособие, она должна подписать договор о неразглашении подробностей конфликта с писателем. И это ведь издательство – не бандиты какие-нибудь, но повели они себя именно так.

Она тоже хороша. Я бы подписал эту бумагу, чтобы получить деньги, но она отказалась. Ее принципиальность впечатляла, но в то же время наводила на тягостные мысли. Ну и чего она добилась своим высокоморальным поступком? И копейки свои не забрала, и несправедливость не победила. Потому и говорят, что в дураках остаются только хорошие люди. К сожалению, всегда именно так и происходит. Ее безоружность в этой накаленной атмосфере казалась мне бомбой замедленного действия. Я боялся, что от безысходности она начнет действовать опрометчиво, поэтому продолжал промывать ей мозги: «Ты отступаешь, потому что это грязная история. Дело не в страхе».

Характер у нее был взрывной, и смолчать, если что-то не нравилось, она не могла. Но к счастью, бурной реакции мои слова не вызывали. Честно говоря, большую часть времени она выглядела абсолютно измотанной.

Я решил ее подбодрить и привел в ресторан с домашними бургерами на Итэвоне, который она так любила. Но она едва ела и почти не пила.

– Может, хочешь съездить куда-нибудь, развеяться, а? – Беспокоясь за нее, я предложил отправиться в путешествие, но она в ответ лишь помотала головой.

– Не думаю, что сейчас подходящее время. Мне надо составить планы, пересмотреть прошлые цели.

– Если тебе понадобится помощь – сразу говори, в любое время, хорошо? И сегодня я заплачу за ужин. – Я в шутку стукнул себя кулаком в грудь, мол, будь спокойна, ведь у тебя есть такой надежный парень, как я.

– Нет, у меня есть деньги. Я не опущу руки, все будет хорошо. Я приняла твердое решение, когда уходила с работы. – Слово за словом она беспощадно ломала мое самомнение.

– Ты маме сказала?

– Нет, зачем торопиться. Я сама со своими проблемами разберусь.

– Понятно.

Конечно, в какой-то степени она права, но как можно было уволиться без разрешения матери? Если я буду увольняться, то уж точно только после того, как поговорю с родителями. Мне вдруг стало любопытно: а что ее мать думает о феминистских наклонностях дочери и ее отказе от брака? Наверняка она даже не подозревает, что под кроватью ее дочери лежит симпатичный маленький вибратор.

11. Мой шанс

Незаметно пришла зима.

Даже после увольнения она придерживалась прежнего распорядка дня и продолжала вставать примерно в то же время, когда работала, а после обеда бродила по книжным или писала план своего проекта. Вместе с этим она по-прежнему следила за новостями и расписанием митингов. А я все так же ходил на работу.

В один из выходных, когда на улицы, казалось, опустилась теплая дымка, но на самом деле в воздухе просто витала мелкодисперсная пыль, мы с ней впервые после долгого перерыва пошли в кино. Я не из тех, кто часто смотрит фильмы, хоть в целом такое времяпрепровождение мне нравится. В кинотеатр я ходил лишь на «Марвел», картины Кристофера Нолана и нашумевшие новинки.

Сегодня я оказался на фильме, о существовании которого даже не подозревал. Она предложила сходить, и я без задней мысли согласился. Пока она искала билеты, я рассматривал рекламную брошюру: оказалось, что актриса, которую я считал симпатичной, играла главную роль. Я уже предвкушал, как буду ею любоваться, но выяснилось, что она играет вовсе не невинную милую девушку из сериалов, а курящего, матерящегося и грубого персонажа.

Один в один история с моей девушкой, которую четыре года назад я запомнил одной, а теперь видел совсем другой. Сейчас что, тренд на таких сильных, жестких женщин? Если подумать, то, когда я учился в школе, никаких мегаличек не существовало, значит, они появились в последние несколько лет? Интересно, как же так вышло? Почему порядочные, добрые и красивые девушки стали меняться? Мужчины ведь такие же, как прежде… Пока эти мысли крутились в моей голове и мешали сосредоточиться на сюжете, фильм закончился.

Выйдя из кинозала, я заметил, что глаза у нее были совершенно красные. Я сидел рядом и даже не заметил, что она плакала? Я растерянно стер слезы с ее щек.

– Ты плакала?

– Угу, чуть-чуть…

Неужели фильм был такой грустный? А, ну вообще там показывали невинного ребенка, которого родители били ни за что.

– Это фильм про женскую солидарность, поэтому мне очень понравилось.

Женская… солидарность? Она посмотрела на мой недоуменный вид и дернула плечом.

– Пойдем поедим, что ли.

Есть мы пошли в лапшичную с очень хорошими отзывами. Это был один из тех ресторанов, куда я когда-то водил других девушек. О просмотренном фильме сказать мне было нечего, поэтому я сидел молча, пока она с сосредоточенным видом что-то быстро печатала в телефоне.

– Что делаешь?

– Написала твит про фильм, и теперь меня постоянно ретвитят.

– А, «Твиттер»…

Одно из известных мне предположений подтвердилось: в «Твиттере» много феминисток.

– А правда, что в «Твиттере» много мегаличек?

Она пристально посмотрела на меня и поправила интонацией:

– Феминисток там много, да.

– Значит, все твои подружки в «Твиттере» – феминистки?

– Ну да, – ответила она как ни в чем не бывало, а в моей голове ожили комментарии женщин из «Мегалии», которые я раньше так упорно вычитывал: «Азиатский корнишон», «6,9 сантиметра», «Твой папаша», «Давай как Чэги!»[18]

От одной мысли позвоночник задеревенел.

– Может, мне тоже «Твиттер» завести?

– Рискуешь! – шутливо ответила она и покачала головой, но мной вдруг овладело любопытство.

– А как у тебя аккаунт называется?

– Ой, отстань!

– А что? Ты ведь там про меня ругательства не пишешь? Мой парень –