у меня ощущения от встречи с Бианом остались сомнительные. Даже неприятные.  А ещё и тот сон. Или, может, Дубрава права и я не готова признать, что мне нравится новенький, поэтому наделяю его негативными качествами? Впрочем порой мне казалось, Дубрава перегибает с вниманием к моей личной жизни. Будто нарочно впихивает мне этого Биана.

Я тряхнула головой. Нет, сейчас некогда думать о такой ерунде, потому что аудитория Алекса Хрома вон там, впереди, и из дверей только что вышел Алан Клыкер. Улыбка до ушей, кудри торчат во все стороны, а глаза горят желтоватым светом оборотня.

– Сдал? – спросила я, когда он проходил мимо, стараясь переключить внимание.

– А то! – отозвался волкодлак. – С первого раза. Даже вопросов дополнительных не задавали. Вот что значит настоящий волкодлак!

Довольный, он сунул руки в карманы и вальяжной походкой направился по коридору.

Мы с Дубравой переглянулись.

– Ты первой пойдешь или я? – спросила лесовичка.

Терпеть, пока от ожидания нервозность станет невыносимой, и рисковать снова встретиться с Бианом или какой-нибудь Свирэлью перед контрольной у меня сил не было.

Я глубоко вдохнула и выдохнула со словами:

– Я пойду.

И направилась к двери аудитории Хрома.

Глава 8

Зал боевой магии встретил  меня запахом горелого дерева и зелеными каплями, которые оросили сперва мой нос, а затем макушку. Подняв голову, я обнаружила на потолке обширное пятно грязно-изумрудного цвета, с которого без остановки капает.

– Не обращайте внимания, студентка Воронцова, – подчеркнув слово «студентка», проговорил Алекс Хром.

Его, как и остальных трех преподавателей, заметила только сейчас. Они в один ряд сидят в самом левом краю аудитории за трибуной и как-то незаметны.

Среди принимающих контрольную, кроме Алекса, за столом расселись профессор Орфей Сократис – препод по пространственной магии, профессор Чистослов по Чароплетству и профессор Лимония Двуликая по превращению объектов.

Все они смотрели на меня с легким безразличием. Ещё бы, я бы тоже так смотрела, если бы  с утра успела принять сорок контрольных от студентов, у которых с магией не всегда хорошо.

– Всем здравствуйте! – бодро поприветствовала их я, решив, что дружелюбие в моем случае можно считать козырем.

От моего напора преподы вздрогнули, будто проснулись, и даже переглянулись. Лишь Алекс неоднозначно хмыкнул и, поднявшись, оперся бедром на край студенческой парты.

– Ну что ж, Ярослава Воронцова, – с нарочитой важностью произнес он, – вы готовы продемонстрировать нам ваши умения и пройти контроль знаний?

Теперь пришла моя очередь кривиться. Такая напыщенность и театральность в исполнении Хрома выглядит несуразной – слишком мужественное у него лицо для такой роли. Но терять самообладание от его выпадов не время. Тем более, я хоть и не лучшая студентка на курсе, но все же старалась и занималась.

– Куда ж я денусь, – сообщила я.

После чего Хром демонстративно обвел ладонью аудиторию, приглашая меня занять место в середине.

– Тогда не будем ждать, – проговорил он, и в его голосе я уловила что-то недоброе.

Сердце мое гулко ударило в грудную клетку, но пришлось взять себя в руки и, сделав очередной глубокий вдох, выйти в середину зала.

Лимония Двуликая, женщина неопределенных лет с черными волосами с правой стороны головы и белыми с левой, которые убраны в тугой пучок на макушке, поинтересовалась как всегда немного чопорным тоном:

– Коллеги, вы позволите, если Ярослава начнет с превращения объектов?

Сколько лет профессору Сократису мы гадали всем курсом, но какого бы возраста ни была Лимония, Сократис не выглядит старше. И даже светлые кудри на его голове не сбрасывают ему возраст, как и белая, подвязанная золотым поясом тога.

– Дамы вперед, – дружелюбно проговорил он.

Профессор Чистослов молчаливо кивнул, а Хром с безразличием сдвинул плечами. Я про себя хмыкнула – ну и спасибо. С превращением объектов у меня, может, и не очень, но Лимония Двуликая почему-то благоволит всем девочкам курса.

Она кивнула и ободряюще улыбнулась.

– Начинай, дорогая, – сказала она. – И ничего не бойся. Помни – все ошибаются. Главное, что человек делает после этого.

Я кивнула. Профессор Двуликая и Кишан Ананда мне нравились больше всего. Жаль, что второй сегодня не принимает никаких контрольных, с ним я была бы куда более уверенной в сдаче.

Когда профессор Двуликая сделала короткий пасс, прямо передо мной в воздухе возник баскетбольный мяч. Пару секунд он левитировал, а затем плавно опустился на пол.

Лимония Двуликая произнесла:

– Ярослава, дорогая, ты ведь помнишь, мы проходили элементарные пассы для переформирования частиц в объекте?

Я хорошо помнила эти занятия и пять гигантских параграфов в фолианте, через которые я прорывалась, как через оборону французов при Ватерлоо.

– Да, конечно, помню.

– Тогда, пожалуйста, продемонстрируй нам превращение этого мяча в цветочный горшок, – попросила Лимония, продолжая улыбаться дружелюбно и открыто.

Магии во мне с момента моего появления в АКОПОС и академии накопилось с гулькин нос, и швыряться огненными шарами я пока не научилась. Но благодаря пассам, чарам и чудодейственным занятиям у учителя Ананды  взаимодействовать с волшебством я все-таки уже могла.

Кивнув, я расставила для упора ноги пошире, как учила Лимония, и сосредоточилась на движениях. Профессора хором учили, что пассы штука точная и выполнять их следует очень внимательно, особенно когда совершают их студенты. Так что, собравшись как следует, я стала вести руками по воздуху, согласно правилам превращения. Кроме пассов требовалось применять шепотки, чтобы направить концентрацию в нужное русло.

Жарко мне стало буквально через двадцать секунд, и сильно заболели мышцы плечей, будто я ворочала мешки. Очень захотелось опустить руки, но настойчивый голос профессора Двуликой предал сил.

– Держи, Ярослава, – сказала она. – Уже пошел разбор объекта. Не отступай, продолжай.

Глаза мои застелила пелена пота, но сквозь муть я все же разглядела, как круглое пятно баскетбольного мяча расползлось в бесформенную кляксу. Во мне все заликовало – здорово! У меня и правда получается!

От такого прилива радости я едва не растеряла всю концентрацию, пришлось срочно брать себя в руки, но, когда клякса понемногу стала собираться во что-то более определенное, я поняла – контрольная по превращению объектов у меня сдана.

– Ну, не то чтобы идеально, – послышался смешок Лимонии Двуликой, – но вполне достойно для зачета.

Опустив руки, я протерла глаза от пота, а когда проморгалась, увидела перед собой  горшок весьма забавной формы. Будто на гончарном круге его лепили сразу несколько человек и каждый тянул в свою сторону. В результате он получился с неровными краями и немного вытянутый вправо.

– Гм, – смутилась я.

Но Лимония приободрила:

– Ты бы видела горшок Алана Клыкера.

Только я приободрилась, как