— Встань! — приказала колдунья.

— Нет!

— Ты будешь повиноваться мне!

— Я никогда не стану твоим рабом, ведьма! Я никогда не стану таким, как он, — проговорил Люциан, указывая на ее помощника.

— Будешь! — твердо сказала она и положила руку на грудь лакея. — Дариан — моя правая рука, моя власть защищает его…

Ее пальцы коснулись золотого медальона, висевшего на шее.

— Власть моя защищает его, — повторила она. — Я оставлю тебе жизнь, может, ты научишься чему-нибудь. Мы не уничтожаем друг друга, таков древний закон. Но я выше закона, вождь. Я сама — закон. Я сотворила тебя, и я тебя уничтожу, если ты будешь учиться слишком медленно.

Люциан понял, что должен сделать.

Он поднялся, повернулся к одному из викингов и выхватил у него меч. Дариан испугался и прикрыл собой повелительницу. Но Люциан воткнул меч в свой собственный живот.

Боль ослепила сознание, он упал на колени… И снова услышал ее смех.

— Дариан, подними его и отведи на корабль.

Люциан не помнил, как оказался на судне. Он должен был умереть, но остался жив. Он ощупал свой живот. Рана почти затянулась.

Когда женщина снова появилась рядом с ним, боли он уже не чувствовал. Только усталость и слабость.

— Кто ты?

— Я все: твое солнце, твоя луна, твои звезды. Я — твоя правительница. Я — твой Бог.

— Ты ничто для меня!

— А ты упрямец, вождь. Но ты меня соблазняешь. Я дам тебе куда больше возможностей, чем остальным. — Она пожала плечами. — Думаю, со временем ты всему научишься, должен.

— Меня тошнит от тебя. Она рассмеялась:

— Ты жаждешь, желаешь меня. Ты обманываешь себя. Думаешь, что у тебя есть душа или сердце? Нет! И ты забудешь свою молодую жену с золотистыми волосами.

— Забыть ее? Ради тебя? — В его голосе прозвучало презрение. Превозмогая слабость, Люциан сел. — Забыть звук ее смеха ради карканья ведьмы?

— Посмотрим. — Она снова улыбнулась. — Ты хочешь знать, кто я? Некоторые зовут меня Ламия. Так называют на Востоке подобные мне создания. Среди татар, гуннов и галлов мое имя произносят шепотом. Я — вампир. Но не только. Я — повелительница. Я создаю и уничтожаю. Берегись, вождь! Если я устану от твоего нытья, поверь, уничтожу тебя.

— Ты уже убила меня.

— Я дала тебе силу и жизнь, которая может длиться вечно.

— Я мертвец.

— Твой голод поддержит в тебе жизнь, — уходя, произнесла она. Один из ее приспешников нагнулся к Люциану.

— Она хочет тебя, глупец! Но она очень быстро устанет от тебя. Тогда тебе не жить. Я позабочусь об этом…

Зарождающийся день осветил небо.

Люциан не мог двигаться, у него не осталось ни сил, ни воли. Он закрыл глаза и ощутил стон собственной души.

Люциан понял, что умирает, и радовался этому. Он еще не знал, что это только сон.

Рик Бодри чувствовал себя так, словно его жгли на костре. Ему было плохо, как последней собаке. Он не помнил, чтобы когда-нибудь чувствовал себя так отвратительно. И все это… именно тогда, когда он влюбился. Рик улыбнулся, вспомнив о Джейд. Впрочем, она должна была понять. Джейд была необыкновенной девушкой и отличным другом. Как ему хотелось быть сейчас с ней! Ведь он столько ждал, и надо же такому случиться. Она сказала «да»… а он заболел…

Рик принял лекарства. Глотая изрядную порцию пилюль, он твердил себе, что должен обязательно попасть к врачу.

Как только он почувствует себя лучше, так и сделает. У него отличная страховка — Рик ведь полицейский.

Как хочется пить! Почему вода не утоляет жажду?

Он со стоном сел в постели. Нет, лихорадка доконает его окончательно! И эта жажда! Рику казалось, что его язык прирос к нёбу и если сию секунду он не смочит горло, то превратится в дракона, изрыгающего огонь. Придется вставать.

Боже мой, ноги не слушались его. Рик был настолько слаб, что боялся сделать шаг. И все же, держась за стену, он неуклюже переставил сначала одну ногу, потом другую.

Рик направился в кухню, когда внезапно раздался звонок в дверь.

Он вздрогнул и остановился, решая, открывать дверь или послать непрошеных гостей к черту. Болезненное состояние не располагало к приему, и он выбрал последнее, невозмутимо продолжив свой путь к кухне. Открыл холодильник — вода, пиво, вино, две упаковки молока двухнедельной давности и коктейль «Кровавая Мэри».

Это было то, что надо! Рик не заметил, как быстро расправился с двухлитровой банкой коктейля. Потом его взгляд скользнул по нижней полке холодильника, где лежало мясо для гамбургеров. Несколько дней назад он собирался приготовить их в гриле и пригласить на ужин Джейд. Теперь завернутое в пленку мясо скорее всего пропало. Хотя не мешало бы проверить, тем более что он изнывал не только от жажды, но и от голода. Рик вынул мясо из упаковки, положил его на стол и открыл шкафчик в поисках сковородки. Но вдруг передумал. Взял кровавый кусок и поднес его ко рту. Откусил.

А что? Неплохо! Могло быть, конечно, и посвежее…

В дверь снова позвонили.

— Черт! — вслух выругался Рик. — Человек болен, сидит дома, может, умирает! Уходите!

Он случайно увидел отражение своего лица в блестящей поверхности кофейника и покачал головой. Кусочки сырого мяса прилипли к светлой щетине на подбородке и щеках. Что ж, иногда непрожаренные бифштексы подают и в ресторанах, ничего страшного в этом нет. Может быть, из-за болезни его и тянет на сырое мясо, организму нужны витамины.

В дверь продолжали настойчиво звонить…

Шанну Макгрегор разбудил телефонный звонок. Она застонала и закрыла голову подушкой.

Сработал автоответчик.

«Шанна, дорогая, это Лиз. Извини, что звоню, но я надеялась застать тебя. Ты знаешь, как я не люблю беспокоить вас, девчонок, но…»

Лиз, вторая жена их отца, действительно не беспокоила по пустякам. Сестры Макгрегор достаточно спокойно приняли Лиз в свою семью. Да, они обожали маму, но потеряли ее. И когда отец привел в дом новую женщину, отнеслись к этому по-философски — жизнь продолжается, с этим ничего не поделаешь.

Лиз было сорок два года, она была на восемь лет моложе своего нового мужа. Она не планировала рождение близнецов и была очень смущена, когда сообщала эту новость падчерицам. Но сестры были в восторге. Они обожали малышей.

«…но не страшно, я попробую дозвониться Джейд…» — продолжала Лиз.

Джейд? Нет, только не сегодня! Она сейчас наверняка в постели со своим суперкопом.

Шанна заставила себя подняться с постели и взяла трубку.

— Лиз, я слушаю.